Миры Бесконечности - Акеми Дон Боумен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все жители Поселения появились там до тебя. Так что ты, по крайней мере, можешь быть уверена, что его нет среди нас, – напоминает Гил с мягкими нотками в голосе. – И, если тебе от этого станет легче, не думаю, что плохие люди когда-нибудь становились Героями.
– Как ты можешь быть в этом уверен?
– Интуиция. Люди, которые причиняют другим боль, считают, что имеют право на что-то. И если бы кто-то подарил им билет в загробную жизнь, где они могли бы получить все, что захотят, сомневаюсь, что они стали бы раздумывать. Так что, думаю, они принимают таблетку без лишних вопросов.
Я вытираю лицо, надеясь, что он не заметил моих слез в темноте.
– Какой была прежняя Бесконечность?
– Не знаю, – признается Гил. – Меня здесь еще не было.
– Тогда откуда ты знаешь, что сейчас хуже?
Ветер взметает листья вокруг нас. На лице Гила застыло нечитаемое выражение, так что трудно понять, рассердился он или нет на мои слова и вообще, задавался ли подобным вопросом. Ответит ли он мне что-то? Или мне вообще не стоило высказывать эти мысли?
– Потому что нам суждено быть свободными, – наконец говорит он. – И все, что меньше этого, заведомо плохо.
– А что произойдет, когда мы вернем себе контроль над Бесконечностью и все плохие люди обретут свободу?
Ему требуется некоторое время, чтобы обдумать ответ. А когда наконец он отвечает мне, его голос еле слышен. Словно он боится произнести эти слова. Боится надеяться.
– Возможно, мы создадим свое собственное герцогство, где злодеи не смогут до нас добраться.
Гил серьезен, но на его лице проступает беспокойство и что-то еще, что мне не удается разобрать. И на мгновение я забываю, что мы в Бесконечности. Он обычный парень с карими глазами, который так же упрям, как и я. Парень, которого я повстречала в лесу, мечтающий о лучшем будущем. И, кажется, на мгновение он открывается мне с той стороны, с которой я его не знаю.
Мы оба чувствуем эти изменения и тут же отступаем, стараясь защитить свои сердца.
Гил потирает шею сзади и пожимает плечами:
– Или, возможно, мы начнем очередное восстание и отправим всех убийц в Лабиринт, где они смогут убивать друг друга сколько душе угодно.
С моих губ срывается безудержный смех.
И, несмотря на окружающую нас темноту, я не сомневаюсь, что он тоже ухмыляется.
– Пошли, – говорит Гил, ставя ногу на первую ступень лестницы. – И закрой за собой люк.
Мы спускаемся по туннелю. Воздух наполнен запахом земли, а вокруг так холодно, что меня пробирает озноб. Спустившись до низа, я медленно поворачиваюсь вокруг в полнейшей темноте. Гил щелкает выключателем, и маленькую комнату наполняет свет. И я тут же узнаю прибор Ена – тот, к которому подключили меня, чтобы просмотреть мои воспоминания. Он стоит чуть поодаль рядом с черным стулом с металлическими кандалами в тех местах, где должны находиться руки и ноги. И все это ограждает от нас стеклянная стена.
Я в тюрьме. Но для кого?
Сердце колотится в груди.
– Что это за место?
– Ты же знаешь, что Ахмет создает оружие. – Гил обводит взглядом комнату, остановившись прямо под бронзовым фонарем. – И здесь мы хотим его проверить.
– Вы собираетесь схватить Колониста? – широко раскрыв глаза, спрашиваю я.
Он кивает:
– Это лучше, чем везти его в Поселение.
Не стоит спрашивать, что он имеет в виду. Вдруг ничего не получится.
Я протягиваю руку к стеклу, но в последний момент отдергиваю ее. Это клетка. Мы посадим Колониста в клетку.
– Я думал, тебя это порадует сильнее, – говорит Гил, и в его голосе вновь появляются жесткие нотки. – Если у Ахмета все получится, то, возможно, тебе больше не понадобится играть роль главного шпиона. А мы сможем все закончить без твоей помощи.
Я опускаю руку и поворачиваюсь к нему лицом. Не ему осуждать меня.
– Я хочу не этого. С оружием или без, но для меня посещение дворца намного безопаснее, чем для вас. – Я поджимаю губы. – И кого бы вы ни поместили сюда… хочется надеяться, что он того заслуживает.
– Еще какие-то пожелания?
Я обдумываю пару мгновений ответ:
– Вообще-то есть. Не попадись им в руки. Я слышала, в Поселении не проводят спасательных операций в Зимней Крепости.
Я поворачиваюсь к лестнице и делаю несколько шагов, когда за спиной раздается мрачный смешок Гила.
Когда мы вновь оказываемся в лесу, Гил закрывает люк и засыпает его землей и листвой. А затем мы шагаем в полнейшей тишине, если не считать шороха травы под ногами. Видимо, доки недалеко от нас, потому что слышно шепот волн, хотя в полнейшей темноте разглядеть удается мало что.
Что-то острое цепляется за подол моего платья, и мне приходится приложить все свои силы, чтобы освободиться. Разозлившись, я дергаю сильнее, отчего ветка ломается, а мое тело устремляется назад, прямо в Гила.
С губ срывается вскрик, когда я поддаюсь гравитации, но Гил успевает схватить меня за руку и помогает вернуть равновесие. Успокоившись и поняв, что порвала платье, я уверенно встаю на ноги.
– Спасибо, – еле слышно выдыхаю я.
– Если бы ты не бросила уроки танцев, – говорит он, – то возвращалась бы домой целой и невредимой.
– Я прекрасно умею ходить, – шиплю я. – Просто здесь темно.
– Ах, точно. Все дело в темноте. Сколько погорело шпионов из-за нее.
– Да перестань.
Гил продолжает удерживать меня.
– Тебе нужно научиться управлять разумом в своих интересах. Если вокруг темно, сделай все не таким темным.
– Я не умею возвращать солнце на небо, – парирую я. – И не всем дана способность превращать свои руки в фонарики.
Взгляд Гила пристальный и настороженный. Но через мгновение он протягивает мне руку:
– Позволь научить тебя.
Пару секунд я обдумываю его слова, но затем накрываю его ладонь своей. И Гил выводит меня на поляну, после чего накрывает наши руки второй рукой.
– Если ты сейчас попросишь, чтобы я подумала о чем-нибудь успокаивающем… – Я поджимаю губы.
– На самом деле я хотел попросить, чтобы ты вспомнила какой-нибудь счастливый момент, – говорит он. – Знаешь, бывает такое чувство, которое внезапно возникает в тот момент, когда представляешь то, что доставляет тебе радость, и в груди будто включается свет? Вспомни такой… сконцентрируйся на чувстве, которое вырывается из тебя. И направь его на ладони.
– А как же пыльца фей? – тихо шепчу я наполненным сарказмом голосом.
– Ужасный шпион и еще более ужасный комик, – шепчет он в ответ.