Ярлыки - Гарольд Карлтон

Корал протянула руку назад и, найдя маленький жакет, швырнула в него. Он поймал его и нежно погладил. Она наблюдала, как темные руки любовно гладили ткань, потом закричала:

— Уверена, что этот проклятый жакет значит для вас больше, чем я!

Он посмотрел на нее, мягко улыбнулся.

— Конечно! Это моя профессия!

Она почувствовала, как ее охватила ярость. Сорвав с себя платье, она бросила его в Филиппа. Потом, выхватив платье из его рук, она стала рвать его.

— Но, Корал, — он с ужасом наблюдал, как она раздирает платье по швам, — вы заказывали его, вы должны за него тысячу долларов, — напомнил он ей.

— Не беспокойтесь, заплачу! — закричала она, бросаясь в спальню к гардеробу. Она нашла платье прошлого сезона от Сен Лорана и надела.

— Застегните! — приказала она. Он застегнул платье.

— Я не говорил, что я единственный модельер, Корал, это вы говорили…

— Я изменила свое мнение. Я могу похоронить вас, Филипп…

Он грустно покачал головой и прошел к двери кабинета.

— А где Майя? — спросила она. — Она все еще работает у вас?

Он уже открыл дверь, но обернулся.

— Она уволилась несколько недель назад.

— Да? Так она ушла? — Корал оглядела себя в зеркале, поправила шелковый воротник. — Вы занимались с ней любовью?

Его глаза вспыхнули.

— Почему вас это интересует? Спросите ее… Он уже хотел уйти, но она окликнула его:

— Подождите! — Он опять обернулся. — Я совершила ошибку в отношении вас, Филипп, — сообщила она. — Я думала, что у вас есть талант, но полагала, что вы лучше понимаете этот мир, чем это оказалось на самом деле. Вы знаете Энди Уорхола?

— Он делает мой портрет…

— Он предсказал, что в будущем каждый будет знаменит не дольше пятнадцати минут.

Филипп приподнял бровь.

Глаза Корал сверкнули.

— Твои пятнадцать минут прошли, Филипп!

К середине поездки Филипп стал слишком «велик» для Корал, чтобы она могла с ним справиться. Дональд Крамер повторил свое предложение приобрести дом моделей, называя его парижским бриллиантом в его короне, в гигантском конгломерате. Все хотели обсудить с ним следующую коллекцию. Когда предложениям стало трудно сопротивляться, Филипп согласился на поддержку Крамера. Было немедленно объявлено о создании нового одеколона «Филипп».

— В последний вечер Корал и Жозефина просто не замечали друг друга, — говорил Уэйленд. — Мы все полетели в Вашингтон за еще одной наградой — от французского посольства.

Корал убедила сотрудников посольства использовать материалы из «Дивайн» в церемонии приема. Она согласилась представить Филиппа специально приглашенной группе особо важных персон. Вопросы моды вторглись в дипломатический мир, что добавило важности этой презентации.

Приехав в Вашингтон, Филипп и Жозефина отправились на ленч в консульство. Корал отдыхала в своем номере. Этим вечером с ни встречались в посольстве. В честь своего первого успеха Филипп подарил Жозефине серьги с бриллиантами от Тиффани. Она была в белом костюме, сшитом Ру и сидевшим на ней без единой морщинки. Ее волосы были коротко острижены Сассуном, и от этого она и Корал казались сестрами с двадцатилетней разницей в возрасте. На Корал был серый костюм, привезенный Филиппом, к которому она добавила черную шаль и изумрудную брошь. Ее лицом занимался художник по макияжу, поражали ее выразительные глаза, подчеркнутые большими ресницами и темными тенями.

Вашингтонская публика была перемешана с прилетевшей из Нью-Йорка. Сюрпризом стало появление Катрин Денев. Она недавно заказала одежду у Филиппа. Дональд Крамер уверял всех, что одеколон «Филипп» навсегда соединит Францию и Америку. Он уже подготовил первую партию к этому ленчу. На каждом флаконе было начертано «Филипп» и свисали две длинные шелковые серые кисточки.

— Мужчины, которые не покупают своим женам «Шанель», будут покупать вот это, — предсказала Корал. — Благодаря мне имя Филиппа будет символизировать роскошь.

К концу вечера, после перелета обратно в Нью-Йорк, Корал была злой, уставшей и пьяной. Она сидела на заднем сиденье машины, которая была предоставлена им на эту неделю. Сначала с ними распрощался Уэйленд, которого они подвозили. Он пожал руки обоим Ру, пожелав им удачи. Машина помчалась дальше. Уставшие Филипп и Жозефина смотрели в окно.

Корал положила руку на рукав Филиппа.

— Отошли ее и вернись ко мне на кофе, — сказала она. — Нам нужно многое обсудить, прежде чем ты уедешь.

Филипп посмотрел на нее.

— Нам нечего обсуждать, Корал. И, кроме того, я очень устал. Может быть, мы позавтракаем завтра вместе?

— К черту завтрак! — закричала Корал.

Жозефина уже выходила из машины, шофер придерживал дверь. Она заколебалась, с полуулыбкой глядя на Филиппа.

— Tu viens?[33]

— Отправь ее спать! — заорала Корал. Она схватила Филиппа за руку. Он старался вырваться.

— Корал, я думаю, что ты очень устала…

— Да! От такого отношения!

Корал наклонилась и изо всех сил толкнула Жозефину. Жозефина закричала и упала на тротуар.

— Mais qu'est ce qu'elle a?[34]— кричала она, поднимаясь. — Elle est folle?[35]

— И bonne nuit[36]вам тоже! — прокричала Корал. Она захлопнула дверь и быстро повернулась к шоферу. — Домой!

Шофер застыл. Глаза Жозефины были полны удивления.

— Корал, я должен выйти, — запротестовал Филипп.

— Поехали.

Водитель сел в машину, обернулся к ней.

— Джентльмен хочет выйти здесь, миссис Стэнтон…

— Поезжай, если ты дорожишь своей работой!

Машина тронулась. Филипп обернулся, чтобы посмотреть на Жозефину, чья одинокая фигура растаяла на Пятой авеню.

— Но, Корал, это же абсурд! — Филипп схватил ее за руку. — Ты хочешь похитить меня?

Корал повернула к нему лицо.

— Давай придем к взаимопониманию. Если это последняя наша встреча, пусть я буду знать, что я теряю. — Она держала его за руки. Сидя спиной к водителю, она определенно пыталась расстегнуть его брюки. — Я хочу знать, что удерживает великого Филиппа Ру!

— Корал!

Ее рука скользнула в брюки, другой рукой она расстегивала его белоснежную рубашку, чтобы дотронуться до его загорелой гладкой кожи.