Леонард Коэн. Жизнь - Сильвия Симмонс

Альбом New Skin for the Old Ceremony не имел коммерческого успеха за пределами Германии и Великобритании, где получил статус серебряного. В американские и канадские чарты он вовсе не попал. Но раз есть альбом, должен быть и тур. В сентябре 1974 года (в этом месяце Лорка только что родилась, Адаму исполнилось два года, а их отец разменял пятый десяток) Леонард отправился в свой самый большой на тот момент тур: два месяца концертов в Европе (в том числе выступление на конференции CBS Records в английском городе Истборн), а затем две недели в ноябре-декабре с концертами в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Первые два месяца 1975 года тоже были заполнены концертами — в Канаде, США и Великобритании.

Новый продюсер Леонарда, как когда-то Боб Джонстон, собрал для него концертный состав, небольшой ансамбль из мультиинструменталистов и певцов, игравших на альбоме: Джон Миллер, Джефф Лейтон, Эмили Биндиджер и Эрин Дикинс. Как и Джонстон, сам Лиссауэр тоже присоединился к группе в качестве клавишника.

- [Эти концерты были] очень непохожи на его предыдущий тур с кантри-ребятами. Наша музыка была очень художественной и детализированной, — говорит Лиссауэр. Кроме того, новые музыканты Леонарда были молодыми людьми. — Мы все были дети. Мне было двадцать два года, я никогда раньше не играл перед такими большими аудиториями и не ездил в тур с человеком, вызывавшим такое почтение. В Европе Леонард был популярнее Дилана — на все концерты были распроданы все билеты, — и у него были самые искренние, самые преданные поклонники, которые были от него практически без ума. Серьёзные любители поэзии не склонны к насилию, но, боже мой, иногда эти люди были опасно близки к самоубийству. Были такие люди, для которых Леонард был делом жизни и смерти. Я видел, как девушки, сидящие в первом ряду [по подсчёту Лиссауэра, соотношение женщин и мужчин в аудитории было три к одному], буквально рыдали при виде Леонарда, они посылали за кулисы письма и вещи. И ещё приглашения. Мы общались с людьми после концертов

- интригующие или красивые девушки попадали за кулисы, — и они говорили что-нибудь вроде: «Я была готова покончить с собой, но включила вашу пластинку, и вы меня спасли».

В рецензии на концерт в Манчестере, опубликованной в газете «Гардиан», писали, что Леонард имеет «вдохновенный и хрупкий вид чахоточного. Он являл собой одинокую и, по-видимому, чувствительную центральную фигуру — он держался за свою гитару и со всей — небольшой — решимостью, на которую был способен, извлекал из неё нечто, что с натяжкой можно назвать мелодией. Коэн создаёт образ ранимого и полного сожалений человека — необычное ощущение от поп-музыки. Ни одна из его песен не показывала чувства юмора, ни одна из них не была радостной и лёгкой. Но всё происходящее создавало атмосферу мрачноватой теплоты» [22].

Этот тур, особенно по сравнению с предыдущими, прошёл гладко, если не считать поломки автобуса по дороге в Эдинбург (музыканты разделились на пары и добрались до места назначения автостопом) и стычки между Марти Машэтом и Гербертом фон Караяном в Берлине: прославленный дирижёр репетировал с Берлинским филармоническим оркестром и отказался пускать группу Леонарда в зал на настройку звука. «Эго Марти против эго фон Караяна

- это было нечто», вспоминает Лиссауэр. Из наиболее запомнившихся концертов стоит отметить выступление на фестивале «Праздник Юманите» в Париже11131.

- На фестиваль пришло полмиллиона человек и в том числе какие-то коммунистические группировки, а нас везли туда на больших лимузинах, — вспоминает Лиссауэр. — По такому случаю мы нарядились в камуфляжную одежду и велели высадить нас за полмили от сцены, а оттуда доехали на нескольких раздолбанных «рено»: мы не хотели появляться там [на лимузинах], потому что люди вокруг были очень разгорячённые. Повсюду были страстные обсуждения политических вопросов, камуфляж, береты и сигареты «Голуаз». Леонард пообщался с этими людьми и выглядел среди них совершенно своим.

Когда музыканты в ноябре приехали в Нью-Йорк, Леонарда встречала Сюзанна. Он взял её с собой на интервью Дэнни Филдсу11141. Леонард сообщил Филдсу, что бросил курить, одновременно в изысканных выражениях воспевая красоту сигарет. Ещё он бросил пить и пытался всучить Филдсу бутылку водки, которую ему подарил Гарри Смит. Филдс спросил, воспитывает ли Леонард своих детей в еврейской традиции, и тот ответил: «Если только я не поменяю своё имя, я определённо буду воспитывать их как евреев». То есть — да. Мольбы Леонарда к отцу/Отцу о новом имени в песне «Lover Lover Lover» были риторическим приёмом. «Мне никогда не нравилось, что люди меняют свои имена. Хорошо знать своё происхождение» [23].

Примерно в то же время в интервью Ларри «Рэтсо» Сломену для Rolling Stone Леонард жаловался: «Кажется, я старею. Ногти у меня крошатся под натиском гитарных струн. Мой голос становится всё хуже. Сколько лет я ещё выдержу?» Впрочем, он и не думал уходить на покой и собирался продолжать «вечно». Каждый человек, сказал Леонард, «должен постараться стать стариком» [24].

В Лос-Анджелесе у Леонарда был ангажемент в Troubadour, знаменитом фолк-клубе в Западном Голливуде, где на вечере «открытого микрофона» началась карьера Тома Уэйтса и где состоялось первое лос-анджелесское выступление Джони Митчелл. «Он играл пять дней по два концерта за вечер, и все билеты были распроданы, — говорит Пол Боди, работавший в Troubadour швейцаром. — Я проверял билеты и поэтому помню, как в воскресенье на концерт пришёл Фил Спектор с дочерью [комика] Ленни Брюса Китти. Боб Дилан тоже приходил. Вообще там было много знаменитостей — и куча красивых женщин. На моей памяти на Леонарда Коэна приходили самые красивые женщины — красивее бывали, наверное, только у Чарльза Буковски. Эти женщины приходили в лучших нарядах в стиле семидесятых и ловили каждое слово Леонарда — и во время концерта, и после». Леонард щеголял в сером костюме («Он напомнил мне французского актёра Жана Габена», — говорит Боди), а все музыканты одевались в чёрное. «Управляющий Troubadour Роберт Маркезе говорил мне: «Посмотри, не валяются ли в туалете бритвенные лезвия: очень уж депрессивная тема».

В перерывах между концертами журналист Харви Куберник расспрашивал Леонарда о новом альбоме.

- Одно время я думал, что очередного альбома не будет, — говорил Леонард. — У меня было сильное ощущение, что я исписался как автор песен, потому что песни ко мне больше не приходили. Теперь у меня началась новая фаза, очень непривычная для меня: я начал совместно работать над песнями с Джоном, а я никогда не предполагал, что буду это делать, и не планировал делать это с кем бы то ни было. Дело не в том, чтобы что-то улучшить, дело было в том, чтобы разделить замысел с другим человеком. [Предыдущая пластинка, Live Songs, была документом] очень смутного времени, времени без направления. В ней мне нравилось, что она очень точно зафиксировала тот период. Я очень интересуюсь документальной фиксацией [25].

Леонард также рассказал, что собирается навестить Дилана в его доме в Малибу, и упомянул, что Дилан назвал его одним из своих любимых поэтов. Находясь в Лос-Анджелесе, он сходил на выступление Аллена Гинзберга и поужинал с Джони Митчелл. Куберник, составивший Леонарду компанию, вспоминает, как она, улыбаясь, вдруг сказала ему: «Я всего лишь групи у Пикассо и Леонарда».