Святой Грааль - Юрий Никитин

— Сэр калика, — попросил Томас смущенно, — неупоминай про схватку с пауками, ладно? Дома смеяться будут. Не поймут, дурни.

От Мерефы до побережья Черного моря оставалось верст сорок.Выехали с

утра, и даже с коротким отдыхом в жаркий полдень Олегнадеялся к вечеру достичь моря. При удаче на следующее утро могли уже плыть поволнам, погрузившись на какой-нибудь корабль — их тысячи у побережья, нерискующих удаляться далеко от земли. Так вдоль берега и добрались бы занесколько дней до Константинополя, где их пути с благородным сэром рыцаремразойдутся. Он пойдет по северо-западной дороге, которая через Сербию,Хорватию, Германские государства и королевства франков приведет в конце концовв его Британию, а его, калики Олега, путь лежит на север через опасные земликонных орд печенегов, половцев и других степных народов...

Томас ехал по-прежнему в полном доспехе, даже шлем не снял —терпел жару, парился, хотя на десятки верст ни души, иной раз — ни кустика,лишь низкорослая трава, где зайцу не схорониться. Деревни встречались редко, даи те Томас и Олег проезжали с гордо задранными носами: мерефяне снабдили едой иденьгами на год вперед. При малейшем воспоминании о Мерефе лицо рыцаряомрачалось. Олег, жалея друга, спешно начинал рассказывать житейские случаи,забавные происшествия из жизни царей и героев. Знал удивительно много, Томаспомимо воли заслушивался.

В полдень, когда знойное солнце пригибало их к земле, Олег,обливаясь потом, молча указал на два одиноких дуба, что росли на краюнебольшого ручья. Как водится на просторе, деревья взматерели без помех, пошливширь, под их могучими ветвями мог бы укрыться от солнца или дождя крупныйвоинский отряд или караван с верблюдами, ослами и товарами. Конь Томаса, давноглядевший на Олега с надеждой, с готовностью повернул раньше, чем рыцарь тронулповодья.

До дубов осталось не больше сотни шагов, когда из-за буграот ручья на четвереньках взбежала странная фигурка в лохмотьях. Упала диковизжа, поднялась на задние ноги, сделала два ковыляющих шага и снова упала —уже под самым деревом.

Следом выметнулся огромный зверь. Настолько огромный, чтоТомас не сразу узнал медведя. Тот бежал не спеша, на лапах и брюхе шерстьслиплась, словно медведь только что ловил в ручье рыбу, в огромной пасти белелиострые зубы. Странное существо оказалось девушкой с грязными растрепаннымиволосами. Она прижалась спиной к стволу, смотрела с ужасом на бегущего к нейзверя.

— Пречистая Дева! — воскликнул Томас.

Он опустил забрало, конь под ним привычно ринулся в галоп.Медведь взревел, и конь, хоть и штурмовал вместе с рыцарем башню Давида,задрожал и пошел по широкой дуге, обходя дикого зверя.

Томас выругался, швырнул копье на землю, выхватил меч испрыгнул с седла. Конь тут же попытался ускакать, Олег погнался следом, струдом перехватил испуганное животное. Томас с обнаженным мечом бросился кмедведю, тот зачем-то встал перед истошно вопящей девушкой во весь исполинскийрост на задние лапы, раскинул будто в восторге лапы.

Видя, что не успевает, Томас заорал, изо всех сил швырнулмеч, впервые в жизни используя его как дротик. Меч пролетел по воздуху,вращаясь, ударил медведя плашмя по спине. Медведь уже схватил было жертву,тяжелый меч ударил неожиданно, зверь отшатнулся. Девушка с воплем отпрянула, ееголые плечи оросились кровью от медвежьих когтей.

Томас подбежал, тяжело дыша. Медведь быстро развернулся кобидчику. Это был не молодой медведь, не знавший собак и людей, явно ужевстречался с охотниками, знал острую боль от летящих стрел и острых копий, ихотя взревел страшно, сотрясая воздух и землю, однако не бросился в слепойярости — оглядел врага налитыми кровью глазами, отыскивая блестящее лезвие,которое жалит больно.

Томас все понял. По спине пробежал мороз. На миг остропожалел, что нет с ним боевого копья, им бы проткнул зверя, не вылезая изседла, даже нет огромного двуручного меча — вон лежит наполовину вдавленный вземлю толстой медвежьей лапой! — в руках пусто, а медведь исполинский,таких еще не видывал.

В двух шагах валялся длинный шест с заостренным и обугленнымконцом, Томас сомкнул пальцы на гладком дереве раньше, чем сообразил, что это иесть копье, примитивное копье дикарей, даже конец шеста обожжен в костре длятвердости!

Медведь опустился на все четыре, двинулся на рыцарямедленно, осторожно. Красные глаза горели лютой злобой, острые зубы блестели.Томас, приноравливаясь к простому оружию, держал обугленное острие низко кземле: его двоюродный дядя умер от ран, полученных от медведя вдвое мельче —зверь поднырнул под стальное копье. Этот тоже пригибает голову, глубоко сидящиеглаза смотрят зорко.

Выругавшись, рискуя тем, что медведь тоже может неожиданнонапасть и взять его безоружным, Томас сделал быстрый выпад, больно ткнулобугленным концом в передние лапы, одну и другую, в надежде поднять зверя назадние лапы — появится шанс всадить заостренный шест в сердце. Конечно, еслимедведь сам навалится всем весом.

Зверь страшно взревел, но на дыбы не встал: молниеносноухватил огромной пастью древко, мотнул головой, и Томас вскрикнул от боли —руки едва не выдернуло из суставов. Послышался хруст, в руках рыцаря осталсяобломок короче топорища.

Нелепость, мелькнуло у Томаса в голове. Сражаться и победитьна стенах Иерусалима, взять штурмом башню Давида, выжить в десятках сражений...и погибнуть от лап лесного зверя?

Он бросил устрашенный взгляд в поисках калики, тот как раз вполуверсте от схватки догнал его испуганного коня, ухватил за повод. Надежныйсэр калика слишком далеко!

— Беги! — крикнул он девушке. Та смотрелавыпученными от ужаса глазами. — Беги, дура!.. Вон к тому, что с двумяконями!

Медведь внезапно поднялся на задние лапы, теперь у его врагане было блестящего жала. Томас напряг плечи, развел руки в стороны. Страшнаятяжесть обрушилась как упавшая гора, горло свело судорогой от зловонногодыхания. Он чувствовал, как трещит его хребет, лопаются позвонки, а в ушахстоял звон от оглушающего рева, медведь крушил, ломал, стальные доспехипрогибались, дыхание вырвалось из груди Томаса с хриплым свистом, ребра больнозадевали одно другое.

Они стояли, упершись в землю, обхватив друг друга, но Томаслишь безуспешно пытался свести пальцы на широкой спине зверя, а медведь с ревомдрал когтями стальные доспехи. Стоял жуткий скрежет, ломались крепкие когти,как рыбья чешуя под ножом сыпались на землю булатные пластинки, когти впивалисьв мелкие кольца кольчуги, и Томас перекосился от боли — длинные медвежьи когтидостали через толстый вязаный свитер, впились в мышцы спины.

Он уже не пытался свести пальцы в замок — медведь чересчурширок, — давил зверя изо всех сил, сипло дышал, медведь ревел, рычал,брызгал слюной. Томас слабел, давил из последних сил. Вдруг медведь ослабилхватку, попробовал высвободиться, оттолкнуть железного рыцаря. Томас сжалсильнее, сам удивляясь, что еще держится на ногах. Мощный рев зверя перешел ввизг, собачье поскуливание. Он забарахтался, снова попробовал отпихнуться,Томас набрал в грудь воздуха, обхватил медведя крепче — тот стал вроде бы мельче,сдавил как только мог. Под руками затрещало, булькнуло, сверху на шлемобрушилась теплая жидкость, залила глаза.