Время Мечтаний - Барбара Вуд

Внезапно в ее памяти всплыло еще одно воспоминание. Два года назад они с Хью встретили по дороге к Эму-Крик семейство аборигенов, и старая женщина предсказала ей будущее: «Я вижу тень собаки, следующей за тобой». Джоанна подумала, что старуха говорила о прошлом, но Хью сказал, что женщина, как ему показалось, имела в виду будущее. Вызывало ли проклятие смерть от собак как воображаемых, так и настоящих? «Но почему?» – спрашивала Джоанна речную тьму. Что могли совершить ее дед с бабушкой, чтобы навлечь на себя и своих потомков такую ужасную кару? В своем дневнике леди Эмили описывала сон, в котором видела отца выходящим из пещеры. Было ли такое на самом деле? В другом месте она писала: «Что-то погребено и забыто, а я должна это вернуть на свет. Меня что-то принуждает отправиться в Карра-Карра и заявить права на наследство». Какое наследство? Что это значило?

Джоанна огляделась и почувствовала сохранявшуюся в этом месте силу аборигенов. Пусть эти люди его покинули, но присутствие их продолжало ощущаться, здесь остались их духи, энергия, пыл их чувств. Ей стало понятно, откуда взялось беспокойство, не оставляющее ее на протяжении всей беременности. В глубине души она боялась, что ее нерожденного ребенка дожидается наследство страха, передающееся от матери к дочери. Джоанна попыталась подняться, но ее опоясала резкая боль: ее душит Змея-Радуга.

– Нет, – сказала она себе со страхом. – Это до срока просится на свет ребенок.

Сара искупалась в реке. Она смыла с себя священные знаки вместе с жиром эму и предала их воде, наблюдая, как она уносит их в священное место. Она стерла начертанные на земле знаки, загасила костер и песней вернула Мечтания земле. Ритуал завершился. Она совершила обряд своего посвящения, и сделала это сама. Мать не вела ее по пути тайн, не научила секретам. Не было с ней бабушки, чтобы передать мудрость предков, не было рядом ни сестер, ни других родственников, которые бы праздновали ее посвящение, и не было рода, готового встретить ее с любовью. И так Сара в одиночестве прошла обряд посвящения и узнала, что так это теперь должно быть. Знала она также и то, что это был, возможно, последний ритуал ее народа, который она совершала.

Она думала о Филипе Макниле, вспоминала, как ехала с ним на лошади, держась за него, чувствовала под руками, как ровно и сильно бьется его сердце, внушая спокойствие и уверенность. Осторожно сняла она с шеи кожаный ремешок, в карман платья положила кость из Мечтаний Морского Котика. После этого она в первый раз обула туфли. И в самую последнюю очередь надела браслет, подаренный Филипом Макнилом. И когда все было сделано, она повернулась спиной к скрывшемуся за лесом солнцу.

Боль набросилась с новой силой. Джоанне казалось, что талию опоясывает огненное кольцо. У нее подкосились ноги, и она оказалась на земле. Лежа на камнях, она заставляла себя дышать ровнее. Закрыв глаза, она попыталась обследовать себя изнутри. Что-то было не так. Она помогала матери принимать роды и знала, что и как должно быть. Прежде чем появиться на свет, ребенок должен перевернуться, но она чувствовала, что головка малыша все еще находится высоко. А приступы боли повторялись слишком часто. Джоанна прислушалась. Тишину ночи нарушало лишь журчание водопада да шелест листьев на ветру. Она подумала о Змее-Радуге. Все аборигены почитали ее и боялись. Даже ее мать, леди Эмили, испытывала перед ней страх, и, как выяснилось из недавнего сна, Джоанну также страшила эта змея. Она чувствовала, как вокруг нее оживают духи камней и ветвей, словно ее присутствие в лесу пробудило их от долгого сна. Она слышала от Сары, что страшная кара ждет того, кто посмеет осквернить священное место. Запрещалось ступать на камень, где обитал дух, и отводить в сторону ветвь-обиталище духа. В давние времена, рассказывала Сара, люди знали, где можно ходить, а к каким камням и деревьям следует относиться с особым уважением. Но Джоанна ничего не знала об этом месте, никто не учил ее, как здесь положено вести себя.

С большим трудом Джоанна поднялась и замерла, пережидая приступ жгучей боли. Она попыталась идти, но каждый шаг отдавался болью. Близились роды. И вдруг среди ночной тишины прозвучал звук, от которого она похолодела. Это был голодный вой динго. В памяти ее ожил кошмарный сон, и почему-то она вдруг стала страшно бояться собак. Она понимала, что должна уйти подальше от реки и от диких собак. Медленно, от дерева к дереву, она побрела прочь, останавливаясь, чтобы переждать особенно сильную боль. Лицо ее покрылось потом. Боль струилась по ногам.

Темень в лесу не давала ничего разглядеть. Только серебрилась на небе одинокая луна. Вглядываясь в темноту, Джоанна вспоминала рассказы Сары о появляющихся ночью духах. После захода солнца, как говорила Сара, по земле пускаются бродить призраки и привидения. Они крадут детей и убивают стариков. Все знали, что ночью нельзя никуда ходить, а надо сидеть у костра поближе друг к другу и быть настороже.

Боль отнимала у Джоанны силы. Она дышала прерывисто и очень жалела, что не было рядом Сары, которая знала, какие силы властвовали во тьме ночи, и как с ними сладить. С ней было бы спокойнее. Кто-то должен скоро прийти. Ее уже хватились и теперь ищут. Но что, если Сара с Адамом решили, что она вместе с Хью в загоне для ягнения? Что, если ее станут разыскивать только через несколько часов? На пути ее замаячила какая-то черная, бесформенная масса. Это была низкая, обросшая мхом стена, бывшая частью давно разрушившихся построек аборигенов. Столетия назад это был чей-то дом.

Она подумала о кенгуру с детенышем, о том, что, по словам Сары, она принадлежала к роду кенгуру и ей стала поддержкой мысль, что где-то среди этих древних камней могла быть Прародительница Кенгуру. Джоанна заползла внутрь и легла, прислонившись к стене. Она положила руки на живот и чувствовала, как шевелится ребенок. Снова приступ боли, затем послышался шорох и чье-то тяжелое частое дыхание. Это была Сара.

– Я пришла домой, – запыхавшись, рассказывала она, – и Адам сказал, что ты не возвращалась. Я пошла тебя искать.

– Я рожаю, Сара.

– Я схожу за помощью.

– Нет, – схватила ее за руку Джоанна. – Времени нет. Тебе придется мне помочь. Возьми… мою шаль и расстели подо мной.

Сара оглянулась, всматриваясь во тьму. До фермы было слишком далеко, и звать на помощь было бесполезно: никто бы ее не услышал.

– Скорее! – торопила Джоанна. Сара быстро сделала все необходимое.

Вдруг Джоанна вскрикнула. Сара подняла ее юбку и оцепенела. Появились две крохотные, бледные и неподвижные ножки. Сара не сводила глаз с ножек ребенка. Они выдвинулись еще немного вперед, затем опять скрылись.

– Держи его, – наставляла Джоанна. – В следующий раз… ухватись за него.

Сара старалась вспомнить роды, которые ей случалось видеть в миссии, и все, что ей приходилось об этом слышать. Она наклонилась и осторожно взялась за малюсенькие ножки. Когда последовала очередная схватка, Сара легонько потянула, но ребенок не двинулся. Саре подумалось, что крови слишком много. Она лихорадочно соображала, что делать. Ей следовало бы бежать за помощью на ферму. Но кто там может помочь? Хью далеко на пастбище ждет окота, а посылать за Полл Грамерси не имело смысла: она жила слишком далеко, в Камероне.