Любовь и роскошь - Патриция Хэган

Таким образом, – закончил он, – месье Колтрейн убедится, что не все женщины одинаковы, а я не буду так скверно себя чувствовать из-за того, что мой план в прошлый раз провалился. Ну а кроме всего, я получаю возможность побыть с Дани. Ты сможешь это сделать? – спросил он с надеждой.

Джейд долго не размышляла. План казался ей интересным. Главное – никто не пострадает. Колт расстроится, конечно, когда она скажет ему, что он не тот, которого она могла бы полюбить, но в конце концов он не разочаруется в женщинах вообще. Он казался Джейд милым и привлекательным. Но понравится ли она ему? Она поделилась с Драгомиром своими сомнениями, и он посмеялся над ней:

– Глупенькая, все мужчины считают тебя красивой. Поверь, Колт не будет исключением.

Они окончательно обсудили свой план. Джейд вспомнила, что у одной из балерин труппы роман с курьером из посольства. Значит, через эту девушку можно представить Джейд как горничную посольства.

– Предоставь Колта мне, – уверенно закончила она. – Я сыграю роль соблазнительницы и, кроме того, восстановлю его доверие к женщинам. Он не будет считать каждую, которую встречает на своем пути, авантюристкой, мечтающей заполучить богатого мужа.

– А как насчет завтрашнего балета? – спросил Драгомир. – Если он увидит тебя на сцене, то может узнать позже.

– Не волнуйся, – успокоила она его. – Когда я предстану перед ним в обличье горничной – накрахмаленная форма, чепчик и зачесанные назад волосы, – я буду выглядеть совсем другой, нежели на сцене.

– Отлично, – улыбнулся Драгомир. – Завтра вечером, когда они вернутся в посольство после ужина у царя, я оставлю Колта на тебя, а сам проскользну в комнату Дани и попытаюсь заставить ее поверить мне.

Дани была несказанно рада тому, что наконец оказалась в прекрасном Мариинском театре и имела возможность увидеть знаменитый русский балет. Она сидела в заднем ряду императорской ложи, но это ничуть не омрачало ее счастья, ибо само присутствие значило для нее слишком много.

Публика блистала пышными нарядами и драгоценностями, словно дополняя сияние золотых и хрустальных люстр. Наряд Дани мог сравниться по красоте с нарядом самой императрицы Марии. Платье из изумрудного бархата, лиф которого был расшит сотней мельчайших топазов, очень шло Дани, драгоценные камни будто отражали блеск ее ореховых глаз. Колт любовался своей сестрой.

Давали балет Делиба «Коппелия», написанный во время франко-прусской войны. Слезы радости выступили на глазах Дани, когда она увидела Матильду Кшесинскую в роли озорной Сванильды.

Дани искренне аплодировала выдающемуся балетмейстеру и хореографу Мариусу Петипа. Яркие костюмы, точность и легкость танцоров очаровывали ее на протяжении всего представления. Стоило только Дани закрыть глаза, как она тут же представляла себя на сцене, грациозно исполняющей причудливые батманы и пируэты.

Однако слишком скоро это чудо завершилось, и они снова оказались в Зимнем дворце. Ужин подали в большом зеркальном зале.

Дани не удивилась, когда дочь царя составила компанию Колту, став неофициальной хозяйкой дома на этот вечер. Она с удовольствием увидела, как великая княжна с братом прошли в прилегающую чайную, чтобы осмотреть часть коллекции произведений искусства, представленную во дворце.

Самой же Дани пришлось по душе общество сына царя, Николая. Несколько раз она порывалась спросить его о танцовщице, которую обожала, но, помня сплетни Сирила о романе будущего царя с Матильдой Кшесинской, не посмела. Однако когда он любезно спросил, как ей понравился балет, Дани с энтузиазмом поделилась своими впечатлениями:

– Все балерины хороши, но ни одна из них не может сравниться с Матильдой Кшесинской. Она превосходна!

От внимания Дани не утаилось то, как в темных, пронзительных глазах Николая промелькнули гордость и страсть.

– Да, Матильдой Россия может гордиться.

Когда Николай дружески предложил ей совершить экскурсию по одному из крыльев дворца, Дани стала судорожно искать предлог, чтобы перевести разговор на Драгомира. От одного только воспоминания о нем комок подкатывал к горлу. Сирил говорил, что когда-то Драгомир и Николай были близкими друзьями. Возможно, теперь, когда Драгомир вернулся в Россию, прежние друзья возобновили отношения.

Неожиданно большая фреска на стене привлекла взгляд Дани, и она вскрикнула:

– Александровский дворец! Николай удивился:

– Вы знаете его? Она задумчиво кивнула.

Появился официант с подносом, на котором стояли хрустальные бокалы искрящегося шампанского, и Дани с отсутствующим видом взяла протянутый ей Николаем бокал. Ее странная реакция вызвала у него любопытство, а потому он решил продолжить тему:

– Вы бывали в Царском Селе?

– Нет.

– Тогда откуда вы знаете дворец? – улыбнулся он.

Дани решила, что настало самое время сообщить о своей находке, а заодно поинтересоваться, знает ли Николай о том, что Дрейк в Санкт-Петербурге. Она изложила ему историю о своей находке в Монако, о том, как у нее украли не самую лучшую в художественном отношении картину «Александровский дворец», но не стала упоминать о Дрейке.

Молодой человек, которому судьбой было уготовано стать будущим царем России, внимательно ловил каждое ее слово. Когда она закончила, он глубоко вздохнул и, изобразив на лице сочувствие, заметил:

– Печально, но вы сами сказали, что картина не представляет художественной ценности. Значит, вы ничего не потеряли, не так ли?

Он не дал ей возможности ответить на свой вопрос, ибо тут же отвернулся и перевел разговор на Другую тему, рассказывая о других экспонатах, представленных в комнате, и торопясь закончить экскурсию.

От Дани не скрылся странный взгляд, появившийся в глубине его глаз, – она чувствовала, что история напугала его. Поглощенная мыслями о Николае, Дани не заметила, как официант, который суетился поблизости, едва не уронил свой поднос, услышав ее рассказ.

Не заметила она также, как он стремительно исчез, бледный и потрясенный.

Колт неохотно оставил Дани у двери ее комнаты. Она расстроилась, так как не смогла спросить Николая о местонахождении его старого друга.

– Завтра, – сказала она, и в голосе ее прозвучали решительные нотки, – я снова встречусь с Николаем и сразу же спрошу его о Дрейке. Я должна найти его! Я не хочу оставаться в России всю зиму! Я получу мою картину и поеду домой. Мне нужно вести дела, – сердито закончила она. Колт поцеловал ее в щеку:

– Я могу пойти завтра с тобой, если хочешь. Мне все равно нечего делать. А теперь ложись спать.

Колт отправился в свою комнату, располагавшуюся в задней части первого этажа. Посольство было спроектировано очень удачно: деловые помещения находились посередине квадратного здания, а по бокам располагались частные комнаты и комнаты для гостей. Апартаменты Колта включали спальню, туалетную комнату и маленькую гостиную.