Умница для авантюриста - Ева Ночь

Миссис Фредкин приготовила горячую ванную, хмурилась и даже не вычитывала: домой я пришла такой оледеневшей, с синими губами, что она не решилась добивать меня ещё и словесно. Уже кутаясь в одеяла, я чувствовала, что заболеваю: меня бил озноб, свинцовая голова с подушек подниматься не хотела.

Не знаю, в какой момент в моей постели оказался Гесс — прильнул ко мне горячим телом, и стало хорошо. Ушла болезненная дрожь, в голове прояснилось. Мы лежали, тесно переплетясь руками и ногами, как два дерева, что срослись однажды, и нет той силы, которая смогла бы распутать наши корни и ветви.

Я нашла его губы и, прикоснувшись, закрыла глаза.

— Тише, Рени, — гладит он мой висок и остаётся неподвижным, — я обещал Герде «без глупостей».

Мы смеёмся, старательно приглушая голоса подушками.

— Ты забрал болезнь?

— Да. Это нетрудно.

— Боюсь даже подумать, что для тебя трудно.

Мне хватило пары часов, чтобы встать на ноги. Когда мы вошли в дом Орландо, то застали идиллическую картину: хозяин дома, Джако и Марселла, укутанная в одеяло с головой, пили чай. Девушка походила на неведомую зверушку в толстом коконе. Выглядывали только её руки, что держали чашку, да лицо — милое и юное.

— Я всё же хочу объясниться, — указал жестом Орландо на стулья, приглашая присоединиться. Лично меня снедало любопытство. Гесс, как всегда, внешне не выказывал интереса.

Орландо грел руки о чашку, и не было в его фигуре никакой грации и красоты. Сидел, сгорбившись, словно утратил за эти пару часов свою величественность и позолоту на крыльях херувима. Тёмная щетина на подбородке, тёмные круги под воспалёнными глазами, небрежно растрёпанные кудри.

Он всё это время работал на износ вместе со всеми. Не жаловался, не отлынивал. Тянул на себе кучу бытовых и деловых вопросов. Ни разу не сказал «нет» или «невозможно». И никто из нас не интересовался, откуда он черпал силы, средства и ресурсы. И вот сейчас казалось, что девушка, сидящая напротив, выбила из него ДУХ.

— Нас предназначили друг другу во младенчестве. Марселлы на свете ещё не было, когда наши отцы договорились породниться. Ничего личного. Только холодный расчёт да интересы клана. Не знаю уж, почему она, — Орландо кивнул в сторону девушки, что сидела, не поднимая глаз. — Семейство Беридоссо достаточно плодовитое. У Марселлы есть две старшие сестры подходящего брачного возраста, но по рукам наши отцы ударили, только когда родилась малышка Марси. Мы росли вместе, если можно так сказать. Мне было шесть, когда она появилась на свет, и одиннадцать, когда мы уехали в Лидли.

Орландо сделал глоток чая и стиснул челюсти. Горькие складки пролегли в уголках губ. Что боролось в его душе? Почему-то стало его жаль. Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Мне нравилось в Лидли. Совершенно другая жизнь, как будто на иной планете. Всё новое, незнакомое, непривычное, но оттого — прекрасное. Я любил ходить в школу. И не только потому, что там была ты, Рени, — Орландо запнулся, на щеках появился слабый румянец. — Ты для меня казалась недосягаемой и похожей на божество — таких, как ты, рисуют в наших храмах. Цилийцы очень набожны. Не знаю почему, но божественные лики сплошь золотоволосые, в отличие от нас. Если в поселениях встречаются рыжие или изредка блондины, значит это приезжие, что прижились на нашей земле.

Я увидела, как подался вперёд Гесс. Как сверкнули интересом его глаза из-под ресниц. Но он ничего не сказал, не спросил, лишь напряжённее стало его лицо.

— Я возвращался сюда дважды. Первый раз после того случая в школе. Отец посчитал, что я нуждаюсь в наказании за безволие. Я для него недостаточно жёсток. Два года я прожил в семействе Беридоссо. Учился вместе с его сыновьями. И общался только с Марси. Другой компании для меня не существовало. Почти полная изоляция. Второй раз я вернулся на Цилию, когда мне было двадцать. Возможно, нас бы ещё тогда обвенчали, но Марси только-только исполнилось четырнадцать, и донна Ибелла воспротивилась. К моему большому облегчению, всё обошлось ухаживаниями, разговорами да дурацкими реверансами. Я не хотел да и не готов был жениться. Ну, и Марси — совсем девчонка. Почти сестра. Только так я её и воспринимал.

Девушка зашевелилась в своём коконе и издала какой-то странный звук. Но на её лице ничего не отразилось. Она всё так же сидела, не поднимая глаз. Такая бойкая на дороге, сейчас чуть ли не воплощение кроткой невинности. Кто бы подумал: она чуть не свернула шею моему Гессу!

— Ещё шесть лет мне удавалось избегать решения этого вопроса, — заторопился досказать свою историю Орландо. — К счастью, были причины, позволяющие оттянуть неизбежное. А потом… Отец наседал, и я почти смирился. До того дня, когда снова встретил тебя, Рени. И тогда я решил, что поеду и разорву помолвку. Тем более, что обстоятельства сложились как нельзя лучше.

Марселла издала гневное восклицание, и мы наконец-то увидели её глаза — глубокие озёра, полные синевы.

— Разорвать помолвку? Да что ты позволяешь себе, Орландо Фольи?

Сын дона Педро не дрогнул и посмотрел на девушку прямо и открыто. Честно.

Прости. Но я никогда не был заинтересован в этом браке. Думаю, ты придерживаешься того же мнения. Слишком разные мы. К тому же, однажды ты скажешь мне спасибо, когда поймёшь, какого ярма избежала.

Марселла с грохотом поставила чашку на стол и вскочила на ноги. Её трясло от возмущения.

— Ярмо? Я что тебе, племенная корова? Никогда не думала, что ты такой тупоголовый осёл, Орландо! Жаль, что тебя не убили! Жаль, что Фолионто связал нас!

Звякнув, упала на пол и разлетелась на осколки чашка. На секунду это заставило Марселлу замолчать. Я обернулась. Надо же: это Гесс оказался таким неловким…

— Связал Фолионто? — спросил он, переводя взгляд с девушки на усталого херувима. Орландо обречённо вздохнул. Я даже не думала, что может быть ещё интереснее, чем до этого!

Гесс

— Что значит связал Фолионто? — переспросил я с настойчивостью маньяка. Тело гудело от напряжения так, что, казалось, все в комнате слышат его вибрацию.

Марселла, запутавшись в одеяле, споткнулась и полетела носом в стол, и только моя молниеносная реакция спасла её от падения. Я усадил девушку на стул, ожидая её ответа. У Орландо опасно сверкнули глаза. В нём билось глухое недовольство. Вот даже как. Приставать к моей Рени для него — в порядке вещей. А прикоснуться к его невесте, на которой он не хочет жениться, — преступление. Если бы не драматический момент, я бы рассмеялся.

— Налей-ка, Джако, всем ещё чаю, — скомандовала Марселла. И я вдруг понял: они с Рени похожи. Не внешне, конечно. А чем-то неуловимым. Внутренним светом. Радостью к жизни. Живостью. Они отличались от безликой массы девиц, что умеют только умирать да падать в обмороки, изображать беспомощных куриц и ханжески закатывать глаза, лицемерно играя в благопристойность. И мне нравились такие девушки?.. Воистину, только ради этого стоило попасть в другой мир, чтобы сорвать пелену с глаз.