Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Крест на башне - Андрей Уланов

Крест на башне - Андрей Уланов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 90
Перейти на страницу:

28 апреля в 9.45 на крейсере была получена радиограмма командующего флотом. Непонятным образом — в этом месте, по моему мнению, автор слегка покривил душой, — ее содержание практически мгновенно стало известно экипажу. Согласно приказу, «Бирмингем» должен был уже к 12.00 быть в готовности выйти в море в составе поисково-ударной группы.

Приказ этот был вызван поступившей к комфлота развединформацией о том, что в ближайшие часы должен был состояться прорыв в Атлантику крупной «волчьей стаи». В том, что выбор адмирала пал именно на только что вернувшийся из похода крейсер, не было никакого особо злодейского умысла. Просто «Бирмингем», модернизированный из обычного арткорабля в тяжелый крейсер ПЛО всего за полгода до описываемых событий, был в тот момент наиболее хорошо оснащенным противолодочным кораблем.

В 10.15 на «Бирмингеме» были прекращены все работы. Еще пять минут спустя кочегар Тендерс, представившийся «депутатом от команды», сообщил командиру крейсера, капитану первого ранга Вильсону, что «крейсер никуда не пойдет!».

Удивительно, но автор брошюры все же нашел в себе смелость отметить, что, хотя фракция левых или радикал-лейбористов насчитывала на «Бирмингеме» — как, впрочем, на весьма многих кораблях, — немало сторонников, данное выступление было вовсе не ее заслугой, а «всего лишь естественной реакцией измученных людей». Весьма интересное определение для поступка, послужившего триггером для событий, изменивших лицо мира.

В тот момент, однако, это было далеко не очевидно. Более того — подобные выступления хотя и являлись черезвычайным происшествием, отнюдь не были чем-то совсем уж экстраординарным. Помнится, на нашем российском флоте подобные случаи даже удостоились псевдомедицинского наименования «синдром Потемкина», имея в виду не Светлейшего князя как личность, а события 1905 года на корабле его имени. Решающим же фактором стала ошибка командующего флотом послать на подавление мятежа отряд морской пехоты с авианосца «Лайон», ибо именно «Лайон» должен был стать флагманом поисково-ударной группы и, соответственно, главной мишенью для немецких подводников и летчиков из «отряда расчистки».

Дальше события шли по нарастающей. В 11.15 капитан морской пехоты Браун доложил старпому авианосца, что его люди отказываются выполнять приказ. Поведать, что конкретно происходило на борту «Лайона» в течение следующего получаса, автор брошюры не пожелал, отговорившись путанностью и разноречивостью свидетельств. Однако можно достоверно констатировать тот факт, что, несмотря на ставшее уже расхожим штампом: «выстрелы на „Бирмингеме“», — первые выстрелы прозвучали именно на авианосце. Жертвами их стали командир «Лайона», старший помощник, четверо других офицеров и девятнадцать матросов — на мой дилетантский в данной области взгляд сравнительно небольшие потери для захвата корабля с более чем двухтысячным экипажем. Правда, автор ничего не сказал про раненых…

В 12.05 четыре катера «Лайона» пришвартовались к «Бирмингему». Сорок минут спустя радиорубка крейсера начала транслировать знаменитое: «Всем! Всем! Всем!»

Глава шестая

Бои под Миллерово были самыми тяжелыми на моей памяти. Так плохо не было даже под Самбором и Гомелем.

«Творчески осмыслив» результат первой высадки, командование корпуса в этот раз приняло решение не дробить бригаду на отдельные «батальонные зоны».

Вместо этого нам был придан 2-й штурмовой полк и выделен единый плацдарм. Небольшой — десять километров в самом широком месте. Но в это овальное пятно на карте попадали и железная дорога от Кантемировки, вдоль которой отступала 19-я дивизия РевЮгСовета под командованием бывшего штабс-капитана Николенко, и шоссе на станицу Боковскую, по которому драпала 5-я танковая армия, ею верховодил, если верить слухам, некий товарищ Алин. Помнится, в одной из давешних московских газет была о нем небольшая статейка: приходской священник, лишенный сана за несовместимую с оным агитацию, первоначально был назначен в помянутую армию политруком, однако уже через месяц после его назначения прежний командир и большинство офицеров его штаба отправились «в гости к генералу Пестрякову». Ну-ну…

Чуть меньше двух тысяч человек против почти двадцати, десяток легких танков против полутора сотен машин… и «Скифы». Ударные турбокоптеры были единственным козырем, который мы могли надеяться противопоставить идущей на нас армаде. Но вот только сумеет ли он побить все, что выложат на стол синие…

Еще у нас было почти два дня форы — мы начали высаживаться на рассвете 17-го, тогда как авангарды синих замаячили перед нашим фронтом лишь к вечеру 18-го. Время это, разумеется, не прошло для нас даром. Особенно для спины и рук, ибо от участия в земляных работах были освобождены только оставшиеся в строю легкораненые. Комбат орудовал совковой лопатой наравне с нижними чинами.

Итогом наших усилий стали две линии траншей полного профиля, исполненные по всем правилам современной полевой фортификации, плюс еще одна впереди, — куда более мелкая, но также куда более заметная, долженствующая послужить приглашением для синих артиллеристов. Плюс… еще кое-что…

Наверное, будь у нас чуть больше времени, мы отрыли бы даже противотанковый ров, но, увы, как раз времени история нам и не отвела. Посему пришлось ограничиться «засевом» дороги и прилегающей к ней части поля на четыре сотни метров в обе стороны деревянными ящичками, более известными под аббревиатурой ПТМ-Д, — шесть килограммов суррогатной взрывчатки и откровенно поганая привычка из-за гниения древесины превращаться из противотанковой в противопехотную.

Радовало по крайней мере, что не приходилось ожидать удара в спину — немногочисленный гарнизон Миллерово ретировался прочь, едва прознав о нашем появлении. Проделан был сей маневр столь быстро, что за синими не успел увязаться даже их собственный выборсовет — высланный комбригом дозор застал оный в почти полном составе… развешанным на фонарных столбах напротив «социализированного» ими купеческого особняка. Тела же менее значительных соц-нациков, а также тех, кого разгоряченная толпа причисляла к «пособникам», попросту валялись на мостовой, и с каждым часом их становилось все больше. К вечеру в городе шел уже форменный бой между казачьими и рабочими кварталами, со всеми сопутствующими «прелестями»…

Передовые части синих, как я уже отметил, подошли к нам вечером 18-го. Неожиданностью наше присутствие для них, к сожалению, не стало, хотя именно в надежде на него комбриг запретил преждевременные, по его мнению, вылеты «Скифов». Мечты, мечты, мечты… в итоге соц-нацики получили возможность организованно подтянуться и даже более-менее обозначить на своих картах занимаемый нами участок. Их мотодозоры весьма грамотно, не ввязываясь в серьезный бой, учинили несколько вялых перестрелок и отошли к своим главным силам, потеряв, кажется, всего лишь две машины — одну на минах, второй же броневик поделили, после длительных препирательств, пускачи и экипаж одного из «кенгуру».

Атака началась на рассвете 19-го. Ровно в 6.50 на наши окопы обрушился огненный шквал. Боезапас господа-товарищи, очевидно, решили не экономить, предпочтя разменять продолжительность обстрела на его мощь. Стреляло все, что стреляет: минометы, ракетные установки, гаубицы… к счастью, они все же приняли наше любезное приглашение в виде «демонстративной» траншеи и большую часть двадцатиминутного огневого налета уделили именно ей. Зрелище весьма устрашающее. Вдобавок, среди прочих, товарищи соц-нацики использовали снаряды с зажигательной начинкой, отчего несчастная траншея окончательно приобрела сходство с кратером Везувия: дым, пелена даже не пыли, а черного, жирного пепла, огненные потоки… все, что и полагается уважающему себя филиалу преисподней.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?