Первая люболь - Катрин Исаева

На несколько мгновений остались только наши переплетенные дыхания, тепло его загрубевших рук и поцелуй-клятва, суливший мне самое главное сокровище мира — его любовь.

— Следующим утром я отправился за пропитанием, настроившись добыть как минимум жирного глухаря. Только дурацкий дождь спутал все карты: небо словно прохудилось, вся дичь попряталась. Внезапно ноги перестали держать. Я упал в какую-то тягучую омерзительную жижу, осознав, что больше не могу идти. Но и сдаваться на милость Тайге тоже не собирался. Я пополз — какая-то незримая сила потянула вперед. До сих пор не могу объяснить, будто ангел-хранитель указал дорогу…

— Вдруг на пригорке увидел покосившуюся избу. Сперва показалось, у меня начались глюки, но зрение не подвело. Преодолев расстояние, я забрался внутрь, обнаружив там глиняную печку, кровать, стол. Очевидно, недавно тут жили заготовители кедра. Понял это по характерному запаху смолы, пропитавшему крохотное помещение. Меня будто током ударило — в углу лежали грязные одеяла, подушки, дождевики, а на подоконнике несколько пачек спичек, подсолнечное масло, консервы. Взгляд зацепился за два деревянных ящика около двери, но, посмотреть, что там, сил не осталось…

— Это чудо! — я уткнулась пересохшими губами ему в висок.

— Ага. В такие моменты люди и приходят к Богу. — Легкая улыбка на короткий миг осветила комнату.

Прокашлявшись, Митя продолжил.

— Я накрылся всем, что удалось найти, и отрубился. Трудно сказать, сколько часов проспал. Но придя в себя, почувствовал невероятный прилив сил. Нужно было срочно перетащить Пашку в нашу избушку. Пока брел до места привала, молился, чтобы он не откинулся раньше времени… Ведь теперь у нас действительно появился шанс.

— Что произошло дальше?!

— Нашел товарища без сознания. Я страшно перепугался, но, к счастью, в избушке сослуживец пришел в себя. К тому времени я уже обустроился, затопил печку, приготовил еду. А самое главное — в одном из ящиков отыскал аптечку! — лицо Мити просияло.

— Но как вам удалось прожить там столько месяцев?! — прошептала изумленно.

Любимый вздохнул.

— Нам удалось прожить там несколько недель. К сожалению, зимовка в Тайге — экзамен на выживание. Мы оказались к нему не готовы. Состояние Пашки продолжало ухудшаться, я и сам сильно сдал. С каждым днем сил оставалось все меньше… Как-то раз я ушел чуть дальше, чем следовало: ходил-бродил, но к вечеру так и не отыскал дорогу назад. Всё это время, казалось, за мной кто-то наблюдает. Думал, реально крыша поехала. Потом я отключился.

Митя замолчал, с какой-то светлой грустью всматриваясь в мое лицо.

— Я точно не знаю, сколько находился в бессознательном состоянии: то отключался, то снова приходил в себя. Открывая глаза, в дымовом отверстии юрты видел только мерцающие звезды, слышал мистические удары бубна, втягивал носом запах дурманящих трав и костра. Пашка находился поблизости — время от времени все внутри сжималось от его душераздирающих стонов. Однако мы оба были живы, а это уже неплохо…

Рассказчик прервался, чтобы в очередной раз, как к кислородной маске, прикоснуться к моим губам.

— Неделю назад я узнал, что нам посчастливилось встретить Шончура — одного из старейших шаманов Тайги. Вернее, это он каким-то чудом проходил рядом с нашим зимовьем. Оказывается, сотни людей годами скитаются по лесам, чтобы отыскать его юрту, а повезло нам. В интернете полно легенд, связанных с этим загадочным человеком. Говорят, он умеет лечить не только тела, но и видит души насквозь…

— Вы жили у настоящего шамана?! — я недоверчиво покачала головой.

— Не знаю уж, настоящий он или нет, но подлатал нас знатно. Эй, ну, не смотри так! Никаких танцев с бубнами! — Митя задорно улыбнулся. — Шончур предоставил ночлег и отпаивал нас какими-то отварами… Через некоторое время мне полегчало, правда, Пашка так и не смог ходить, поэтому о том, чтобы отправляться в путь речи не шло.

— Тогда как вам удалось выбраться?!

— Дней десять назад в юрту Шончура нагрянули журналисты. Они готовили фильм о камлании шаманов, и мечтали сделать сенсационный репортаж. Тогда-то мы и узнали, что находимся в глухом, совершенно отрезанном от цивилизации, участке Тайги. Шончур отказался принимать участие в съемках. Он не говорил, однако, всем своим видом дал понять, что не рад незваным гостям. Зато нашему счастью не было предела! Корреспонденты ушли, а несколько дней спустя нас разыскала группа спасателей…

Мы одновременно вздрогнули от резкой трели стационарного телефона.

— Странно. Он звонит раз в пятилетку. — Митя нехотя пересадил меня с колен, поднимая увесистую трубку.

— Алло! Ты можешь говорить помедленнее? Что у вас стряслось?! Не может быть…

Митя недобро рассмеялся.

— Сотовый?! Не уверен, что помню, как им пользоваться. Ладно, отбой.

— Что случилось?

— Богдан сказал, нас разыскивают все, кому не лень.

Поймав его озадаченный взгляд, я потянулась к сумке, сообразив, наконец, проверить мобильный.

— Бог ты мой…

На мерцающем дисплее красовались десятки пропущенных звонков и сообщений, большинство из которых были с незнакомых номеров. В этот миг я пожалела, что вынесла нашу историю на всеобщее обозрение.

— Меня уже третий день донимают телевизионщики. Просто смешно! — процедил любимый сквозь зубы.

— Когда ты вернулся в Москву? — нервно прикусила краешек губы, ощутив крошечный болезненный укол в сердце.

— Вчера утром.

— А выбрался из Тайги?! — я затаила дыхание.

— Дней пять назад.

Против воли внутри что-то предательски съёжилось.

— Сперва нас мучили с расспросами: командир не верил, что мы сумели так долго продержаться в Тайге, потом пришлось пройти медицинское обследование. К сожалению, не все так хорошо, как хотелось бы. Впереди несколько недель лечения. Но это ерунда, я еще легко отделался, а вот Пашу госпитализировали. Врачи борются за его ногу… — Митя вздохнул. — Роза почему ты молчишь?

— Ты ведь мог позвонить…

— Да, но я должен был убедиться.

— В чем? — мой голос дрогнул, как натянутая струна.

— Я знал, что тебе пришлось пережить. Не хотелось снова доставлять неприятности.

— Неприятности…?! — горло обожгло от подступающих слез.

— Ну, я ведь не дурак. Прекрасно понимал — нас давно оплакали и похоронили. Вдруг ты уже перевернула страницу и начала жить с чистого листа?! А тут я, как снег на голову…

— Митя?! — я открыла рот, но тут же его захлопнула, направляясь в комнату, чтобы скорее одеться.

Спалила триллионы нервных клеток, вспоминая о нем даже во сне, а он…

— Роза, постой! Да, постой же ты?! — Воинов дернул меня за запястье. — Я боялся… — Объятия сильных жилистых рук сомкнулись на талии. — Боялся до чертиков.