Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери

Каждый день они разводили на песчаном берегу огромный костер, надеясь привлечь внимание проплывающего мимо судна. Однако пока что им не удавалось увидеть на горизонте ни одной мачты или паруса.

Чтобы как-то развлекать себя в свободное от повседневных хлопот время, три островитянина устраивали состязания: они либо стреляли по очереди из лука, чтобы выяснить, кто из них более меткий, либо бросали гладкие плоские камешки в море так, чтобы те несколько раз ударялись в полете о поверхность воды и отскакивали от нее: побеждал тот, у кого камешек делал больше скачков.

Когда Сюзи сделала на стволе пальмы уже сто пятидесятую по счету метку, ее охватило отчаяние. Это отчаяние усиливалось еще и скукой, а также дурными предчувствиями: Сагамор хотя и вел себя, как вполне цивилизованный «дикарь», но, похоже, не очень-то стремился подавлять в себе те наклонности, из-за которых его и высадили на необитаемом острове. Если присутствие рядом с ним Кимбы – даже когда та раздевалась догола – не порождало у него никаких эмоций, то вынужденное тесное соседство с молодым и очень даже симпатичным шевалье вызывало у него вожделение. Сюзи постоянно чувствовала на себе страстные взгляды падшего моряка. От взглядов он постепенно переходил к действиям, и Сюзанне, выдающей себя за молодого мужчину, уже несколько раз приходилось отводить в сторону руку пытающегося ее обнять хозяина острова и даже с силой отпихивать его, когда он ночью, придвинувшись к ней поближе на циновке из банановых листьев, пытался то украдкой поцеловать ее, то положить свою ладонь туда, где ей больше всего не хотелось эту ладонь почувствовать.

Если бы после двести восемнадцатой метки, сделанной на коре кокосовой пальмы, на горизонте не появились вершины мачт и белые квадраты парусов, то одному только Богу было известно, что в конце концов произошло бы! Дело, возможно, закончилось бы тем, что Сагамор с острова Новый Уа оказался пронзенным чем-то острым – как агути, которого насадили на вертел… Однако утром двести восемнадцатого дня на горизонте появились три мачты и паруса, наполненные ветром. Эти паруса двигали судно прямехонько к острову. Сюзи и Кимба стали прыгать возле разведенного на песчаном берегу костра, махать руками и кричать в один голос: «Эй, на судне!»

Фрегат встал на якорь на расстоянии в четверть морского лье от острова. С него спустили шлюпку, в которой сидели три человека. Сагамор уселся на песок, поджав ноги, и стал с унылым видом наблюдать за происходящим.

К своему большому удивлению и величайшей радости, Сюзи вскоре различила среди пассажиров шлюпки тучную фигуру и элегантную одежду капитана де Лепине. Сюзи стала кричать, смеяться и обниматься с Кимбой: корабль, бросивший якорь неподалеку от острова, оказался фрегатом «Грациозный»!

– Вы – единственные, кто выжил в пережитом вами кораблекрушении? – спросил господин де Лепине, выразив свое удивление и радость по поводу неожиданной встречи со своим бывшим корабельным писарем.

– К сожалению, мсье, есть все основания полагать, что больше никто не выжил. Экипаж и капитан «Дриады» погибли там, где это судно наскочило на коралловый риф и затонуло.

– Господину де Бенвилю стало известно об этой катастрофе, и он сообщил мне о ней. Я уж подумал, что вы, наверное, погибли… Он рассказывал мне об одной рабыне, которую он отдал вам… Это и есть та женщина?

– Да, это она. Ее зовут Кимба. Она уже больше не рабыня, и она уже во второй раз спасла мне жизнь.

– А этот мужчина тоже находился с вами на борту «Дриады»?

Произнося эти слова, капитан показал на Сагамора. Сюзи решила соврать, чтобы не рассказывать о том, что этого мужчину обвинили в «матросских делах», что его в качестве наказания за них насильно высадили на необитаемом острове и что он находится на этом острове уже почти три года.

– Да, он был матросом на «Дриаде»…

Затем она подробно рассказала о кораблекрушении и о том, как ей и двум ее спутникам удалось не утонуть, как они оказались на этом острове и стали жить на нем в мире и согласии, даже обеспечив себе кое-какой комфорт.

Господин де Лепине и два его помощника оставались на острове вплоть до ужина, который в связи с их появлением сделали, можно сказать, праздничным: жареная ящерица, черепашьи яйца, сваренные в дождевой воде, бананы, сваренные прямо в кожуре. Прошел этот ужин довольно весело.

– А скажите-ка, господин капитан, как вам удалось обнаружить этот остров?

– Мы узнали о произошедшем кораблекрушении от одного капитана, который видел в море обломки судна, и стали плавать по всем близлежащим архипелагам, полагая, что если кто-то выжил, то он мог очутиться на каком-нибудь из входящих в них островов, пригодных для жизни…

– И вы угадали, мсье!

Сидя, поджав ноги, на песке и поедая бедро ящерицы, господин де Лепине в своем напудренном парике, шелковых чулках, бархатных штанах и бархатном камзоле с орнаментом жемчужно-серого цвета не утратил ни капельки свойственной ему элегантности. Однако, когда он начинал хохотать, его брюшко, прикрытое рубашкой с воротником-жабо, забавно колыхалось.

– Сагамор – вот он, перед вами – полагает, что данный остров входит в группу островов, которая называется Гренадины…

– Совершенно верно. Остальные острова – более крупные, а вот от Сент-Винсента до Гренады расположено более шести сотен островков… Представляете себе, какова была вероятность того, что мы вас найдем?!

– Ваша прозорливость, без всякого сомнения, увеличила эту вероятность…

– Лучше скажите-ка, шевалье, вы ведь, я надеюсь, использовали это свое невольное уединение для того, чтобы подробно описать свою жизнь на данном острове, на котором вы, несомненно, были первыми и единственными обитателями?

– Увы, мсье, я мог описать свою жизнь разве что палочкой на песке, поскольку никаких письменных принадлежностей у меня здесь нет…

– Ну, тогда вы сможете описать ее по памяти, и я готов поспорить, что это произведение вызовет в нашем королевстве большой интерес. Людовик XV обожает такого рода истории, которые также дают пищу для размышлений нашим философам… Представьте себе, некий англичанин, которого зовут Даниель Дефо, опубликовал недавно роман, одно только название которого – уже целая история. Судите сами: «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами»… Данное произведение еще не переведено на наш язык, но те, кто прочел его в оригинале, утверждают, что это настоящий шедевр… Напишите книгу о своих необыкновенных и удивительных приключениях, шевалье, и вы станете знаменитым и богатым!

– Я подумаю об этом, мсье… А теперь скажите-ка мне, к каким берегам сейчас направляется «Грациозный»? В Америку или в старушку Европу? На запад или на восток?

– Мы отплываем завтра в порт Сен-Мало, и я буду счастлив доставить вас туда, если вы с вашими товарищами по несчастью захотите туда отправиться…