Инферняня - Лилия Роджер

– Томас! – просипела я. – Отпусти. Я сама пойду.

Он сразу же поставил меня на землю. И я сразу же влепила ему плюху. Ух, как славно получилось – он аж пошатнулся, несмотря на весь свой высокий рост.

– Квиты? – сказал и, морщась, потер щеку.

И мы пошли вслед за всеми. Потому что Гермес не улетел, а предпочел нарезать круги по воздуху вокруг остальных.

– Не мельтеши! – услышала я бас Зевса.

Гермес опустился на землю и зашагал рядом с Вивиан.

– И не воображай, – сказала я Томасу, – что это ты меня заставил. Я иду из-за Петера!

– Хорошо, – сказал он кротко.

Конус приближался, и уже можно было разглядеть, что по краю его вкруговую вьется лестница. Похоже, любимое развлечение богов – мучить тех, кому они понадобились.

– Сколько же мы будем до них добираться? – пробормотала я себе под нос.

– Долго, – отозвался Зевс страдальческим голосом.

Швайгер вышагивал бодро, Вивиан почти висела на его руке. Гермес время от времени спрашивал участливо, не помочь ли ей, на что Швайгер отвечал каким-нибудь нехорошим словом.

Ну вот и гора, и лестница.

Прямо перед первыми ступеньками с двух сторон стояли железные столбики, на которых держалась ажурная, железная же калитка высотой по пояс. Светло-голубая краска на железе облупилась. Зато на одном столбе сиял никелировкой новехонький домофон.

– Что это они еще придумали? – проворчал Зевс и нажал на первую попавшуюся кнопку – а их было неисчислимое количество и все без каких бы то ни было опознавательных значков: просто металлические гладкие кружочки.

Динамик затрещал, потом раздался не менее трескучий старушечий голос:

– Не угадал! – и спустя мгновенье объявил пророческим тоном: – Первая твоя любовь вдруг появится.

Зевс отшатнулся в ужасе:

– Только не это! Только не она!

Динамик выключился.

– Что? – не поняла я.

Томас только пожал плечами:

– Похоже, они сообщают кое-что о будущем того, кто жмет кнопку.

– Нет, – сказал Гермес. – Думаю, они макают нить в краску.

– В какую краску? Какую нить? – это спросила я, конечно же.

– Смотря какую кнопку нажмешь, – ответил Гермес.

– Нить судьбы, – ответил, содрогнувшись, Зевс и поспешил добавить, к тому же отходя на шаг от столбика с домофоном: – Я больше не жму.

– А мы не можем просто обойти калитку? – сказала я.

Честное слово, это же смешно: стоит калитка сама по себе, сбоку сколько угодно места, чтобы пройти на лестницу, а мы стоим и боимся кнопок.

И я шагнула влево. Но Томас схватил меня за рукав кожаного пиджака:

– Стой! Все это неспроста.

Он подобрал с земли ветку и кинул туда, куда я собиралась шагнуть.

Из левого столбика, ослепительно сверкнув, в летящую еще нарушительницу ударила молния. И обугленная дымящаяся ветка упала на землю.

Ну что за привычка у богов? Как что, так сразу молнии!

– Значит, – сказала я немного дрожащим голосом, – надо просто угадать нужную кнопку, и калитка откроется?

– Но пока угадаешь, – боязливо сказал Гермес, – они так твою судьбу разукрасят, мало не покажется.

– А нельзя сломать эту их игрушку ко всем чертям? – сказал Швайгер, оглядывая домофон со всех сторон.

– Я бы не рискнул, – сказал Зевс.

Ну, знаете, если бессмертный молниеметатель боится, то я бы тоже и пальцем эту вещь не тронула.

– А если снова ту же кнопку нажать? – спросила я.

– Хм, – сказал Зевс. – Но я не помню, какую нажимал.

– Да вон ваш отпечаток, – указала я на кнопку в среднем ряду.

Зевс колебался, но любопытство, похоже, победило. Он нажал.

Снова треск динамика, снова голос:

– Ну-ну. – Потом почти весело: – Первая твоя любовь появится.

– Хы, – с облегчением сказал Зевс нам. – Это уже было!

– Она еще раз припрется! – сказал голос с издевкой.

– О нет! – взревел Зевс, едва не падая на колени.

Его под руки поддержал Гермес, спросил с недоумением:

– Да кто она?

– Да так, – сказал Зевс и зарыдал.

– Ладно, – сказал Томас, решительно шагнул к домофону и нажал опять ту же кнопку.

А его первая любовь – не библиотекарша? Смелого изображает, а сам просто хочет свидание с ней обеспечить! И я свирепо на него покосилась.

А скрипучий голос уже отвечал:

– Не угадал. Твоя первая любовь скоро объявится! Жди.

Томаса это, похоже, ничуточки не взволновало. И ведь не спросишь же, кто она. Подумает, что меня волнует его личная жизнь.

А он между тем быстро сказал в домофон:

– Как мне к вам зайти?

– Жми кнопки! – сказал голос, и домофон снова затих.

– Чертовы попугаихи! – сказал Швайгер. – Сколько можно твердить одно и то же!

– Остается одно, – сказал Томас. – Нажимать их все подряд.

– А вдруг там вообще погибель имеется?! – вскричал Зевс.

Вот бессмертному-то что об этом переживать, а?

Вивиан, похоже, посетила та же мысль.

– Вы оба, – обратилась она к Гермесу и Зевсу, – бессмертные, вы и понажимайте!

– Еще чего! – взревел Зевс. – Неприятности я тоже не люблю!

– А почему вы решили, что там одни неприятности? – сказал Томас вполне логично. – Может, там и приятности имеются?

– Ага, как же, – сказал Зевс. – Не знаешь ты этих мегер!.. И вообще, мне это не нужно. Это Гермес придумал бумажки подписывать! Вот он пусть и жмет!

– Хорошо, – покорно сказал Гермес.

Мне его даже жалко стало.

– Ладно, я тоже нажму, – сказала я прежде, чем подумала.

А вдруг там что-то вроде землетрясения на мою голову или невезение в любви – хотя (я снова покосилась на Томаса) какое уж тут везение, когда он только о всяких библиотекаршах думает?

– Я тоже ничего не боюсь, – вдруг браво заявил Швайгер.

Ну-ну. А если ему эту его драчунью Мици пообещают? Или провал следующего фильма?

А Томас молча нажал первую кнопку в верхнем ряду.

– Заходи! – вдруг брякнул голос.

– Ура! – закричала я.

А из домофона проскрипело:

– Только ты, Томас Дабкин. А вы свои кнопки ищите!