Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

тему: «Штирлиц вышел из гостиницы “Москва” и увидел группу молодых людей. “Фарца”, – подумал Штирлиц. “Неумелый закос под бундес[309]”, – подумали фарцовщики…

Что могли подумать официанты, это ещё большой вопрос, но разговор на кухне про странных иностранцев был бы обеспечен, и это совсем не входило в интересы нелегалов. Но не могли же они принимать «родимую» под орешки и бутербродики!

Но два таких весёлых и остроумных мужика, как Козлов и Шевченко, находили выход и не из таких ситуаций! Рассказывает Сергей Сергеевич: «А на следующий день они обедали в ресторане и заставляли официанта уговорить их закусывать водку селёдкой с луком и картошкой. Не могли же они сами селёдочку сразу заказать! Поэтому они официанта с удивлением спрашивали: “Да разве это можно есть?!” Они так над ним издевались, а он их уговаривал… И самое-то главное, что потом официанта подозвал метрдотель, обративший внимание на оживлённую дискуссию за одним из столиков для интуристов. “Проблема какая-то возникла?” – озабоченно спросил он. “Да я этих му… уговариваю, что водку можно закусить селёдкой!” – возмущённо отвечал официант. Говорили они, разумеется, по-русски, не стесняясь, а эти-то двое слышат, угорают и сидят с каменными мордами, зная при этом, кто на самом деле… Ну да, именно тот самый!»

Всякое бывало.

Время между тем летело… О том, что происходило в пикирующей стране, мы говорить не будем – это может слишком далеко отвести нас от нашей темы, да и места потребуется немало. Поэтому останавливаемся всего на одном событии – хотя как бы и «регионального» значения, но для нас, в данном случае, очень важном.

Юрий Иванович Дроздов писал: «В начале 1990 года руководство 1-го Главного управления ознакомило меня с аттестацией, вывод которой гласил, что в связи “с достижением предельного срока службы” я подлежу увольнению в отставку. Шестьдесят пять лет. Действительно, пора. За плечами 13 лет службы в Советской армии, 35 лет в разведке, а всего 48 лет (или 53 года за особые условия работы). Можно и на покой»[310].

Но тут даже таким опытнейшим автором, как Юрий Иванович, допущена ошибка: увольняли «по достижении предельного возраста пребывания на военной службе». К шестидесяти пяти – а так могли служить только генералы – человек изматывался предельно, ему требовался отдых. Недаром же люди гражданские уходили на пенсию вообще на пять лет раньше.

Хотя, конечно, его уход был воистину серьёзным ударом по нелегальной разведке. Но вот что сказал нам Николай Павлович: «Дроздова никто не мог заменить – никто! Это был человек, который вырос в нашем управлении, который прекрасно работал с нелегалами и понимал их – как и они понимали его. К тому же, что очень важно для начальника, он мог понять другую точку зрения и, услышав убедительную аргументацию, мог с ней согласиться. Это не все могли… В общем, Юрия Ивановича было трудно заменить, но ведь невозможно сидеть на должности до ста лет! Да и другие могли здесь реализоваться в новом для себя качестве».

Итак, летом 1991-го начальник Управления «С» генерал-майор Дроздов вышел в отставку. Если учесть, что возвращение «Дубравина» к активной разведывательной деятельности – это был, фактически, эксперимент Юрия Ивановича, то понятно, что Алексей Михайлович почувствовал себя тогда весьма неуютно. В то время он как раз пребывал в Центре и как бы «завис». Не знаем, поднимался ли тогда вопрос о его возвращении в институт, «за невозможностью дальнейшего использования» – есть такая формулировка, но можно понять, что перспективы его дальнейшей работы «в поле» были весьма туманны.

А всё же Фортуна ворожила Козлову – она, как известно, любит смелых.

Как раз в то время, когда место Юрия Ивановича занял его ученик и соратник, с которым его очень много связывало по жизни, появилось одно дело, где нужен был именно немолодой человек, с прекрасным немецким языком. Выбор Центра остановился на «Дубравине». Владислав Николаевич уточняет: «У нас не принято спрашивать, но я знаю, что он там хорошо, удачно отработал, а тот, кто ещё участвовал в этой операции, получил орден… Лёша тоже должен был получить высокую награду – может быть, как раз это и способствовало тому, что он получил Героя».

Может быть – именно это, а может быть – и ещё многое другое. Если даже такие близкие к Алексею Михайловичу люди, как генерал Владислав Николаевич, его куратор из Центра, не могут утверждать этого со всей уверенностью, то нам остаётся только предполагать и догадываться, а этого мы не любим, а потому и стараемся не делать.

Трагические события августа 1991 года «Дубравин» переживал где-то за границей, получая информацию о происходящем в Советском Союзе из иностранных средств массовой информации. Хотя мы не исключаем и того, что он мог получать её и из каких-то западных источников ДСП – «для служебного пользования». Но в своё время мы его о том не спросили, так что теперь гадать не будем.

А представляете тогдашнее положение наших нелегалов? Покруче, чем у космонавта Сергея Крикалёва[311], отправившегося в космос 18 мая 1991 года из СССР и возвратившегося 25 марта следующего года в «новую» Россию! Всё же Крикалёв при этом прекрасно знал, что его ждут на Земле и что будет торжественная встреча в Звёздном городке, а вот для нелегалов гарантии торжественной встречи в Ясеневе не было… Зато был пугающий пример «воссоединённой» Германии, где в тюрьме, безо всякого законного основания, оказался даже руководитель разведки ГДР Маркус Вольф, а что уже говорить про оперативный состав ведомства, который чуть ли не весь пересажали? Никто не знал, какой подлости можно ждать по возвращении на Родину – недаром же недавний партработник Бакатин[312], сменивший на посту председателя КГБ СССР арестованного «по делу ГКЧП» Владимира Александровича Крючкова, заявил, что он пришёл разрушить Комитет. «Перевёртыши» ориентировались очень быстро и старались «бежать впереди паровоза», начисто забыв, что совсем ещё недавно они делали свою карьеру как «честные партийцы».

Однако руководство нелегальной разведки мгновенно сориентировалось в правильном направлении. Полковник Тамара Ивановна Нетыкса рассказала: «Когда всё это случилось, в августе 91-го, начальник Управления “С” прислал нам, как и другим нелегалам, телеграмму: “Ребята, всё продолжается – вы нам очень нужны!” Знаете, что значит получить такую телеграмму в такое время?»

Вдаваться в подробности не будем, но скажем, что даже тогда, когда рухнула страна и нелегалам стало ясно, что будет дальше, никто из них не превратился в «невозвращенца», хотя уж кто-кто, а они могли запросто исчезнуть где-нибудь в мировых просторах, успешно заниматься своим бизнесом или жить припеваючи на имеющиеся средства. Однако никто из них присяге не изменил…

После «августовского переворота» Алексей Михайлович Козлов ещё шесть лет продолжал работать «в поле». В это время, кстати, изменились официальные отношения между Алексеем Михайловичем и Сергеем Сергеевичем Яковлевым, который нам и рассказывал: «Мы с ним начали работать как начальник и подчинённый со второй половины 1991 года. Это была уже вторая часть второй половинки, ближе к концу года. Потребовалось его участие в работе с некоторыми источниками, которые были обнаружены другими, но нужно было их переводить на общение с нелегальных позиций, чтобы обеспечить их безопасность. Это начало 90-х, процессы и у нас непростые, и за рубежом, в Европе, непростые – и от греха подальше, как говорится».

Ну да, мы хорошо помним те времена: распад Союза с последующими локальными конфликтами на его бывшей территории, объединение Германии, «Балканский кризис», крушение «социалистического лагеря», каждая из стран которого стала тем или иным путём переходить на «капиталистические рельсы». В недавно ещё благополучной, сонной, казалось бы, Европе обстановка усложнилась, а кое-где и накалилась настолько, что не исключалось, что разведчику можно было попасть в «заварушку» почище южноафриканской и исчезнуть без следа… Мы же не знаем, где Алексей Михайлович тогда побывал, с кем именно и для чего встречался.

Не знаем… не знаем… не знаем… И всё-таки самое удивительное заключается в том, что конкретный итог работы «Дубравина» за этот период подвести совсем не сложно. Один из сотрудников разведки говорил нам:

«На каком-то торжественном мероприятии было сказано, что это надо же было Алексею Михайловичу так отработать эти десять лет, получить такие результаты, что одним из итогов этой работы стало присвоение ему звания Героя Российской Федерации…

То есть конкретным итогом стало присвоение Алексею Михайловичу Козлову звания Героя Российской Федерации.

Вы подумайте! Получается, что ядерная бомба, причём не одна, а целых шесть, которые он обнаружил