Это не то, что я хотела - Мария Бронте

озноб, который вот-вот она смогла угомонить: – Пошли на кровать, – предлагает Томас и встаёт на ноги, упираясь рукой об стену. Элис с такой же трудностью встаёт на ватные ноги, держась за руки брата и всё также продолжая выть, обессилено падает на кровать.

Ей так не хватало тех объятий с папой, что видела в последний раз перед его отъездом. Она бы всё отдала, лишь бы вновь ощутить этот момент и задержать его на несколько минут, нет, на несколько часов больше. Чтобы она как можно больше насладилась этими объятиями в последний, может быть, раз. Она обнимает брата так крепко, как папу в тот вечер.

Время час ночи. Элис с Томасом лежали на кровати, чуть успокоившись. Элис лежала на боку и смотрела куда-то в пустоту, а Томас смотрел в потолок и нервно переплетал пальцы между собой. Они старались заставить себя уснуть после новостей с их отцом, но спать не хотелось. Глаза слеплялись то или от того, что она хочет спать, или от бесконечных рыданий. Рядом с ними лежал Тимми, который маленьким комочком устроился между их телами. Моментами он тёрся об их щёки, будто вытирал с их лиц своей мордочкой потоки обильных слёз. Он будто всё понимал, что чувствуют его хозяева и что именно произошло. Он будто чувствовал, что тоже потерял близкого человека, который всегда обожал ему давать втихую разные вкусняшки. Всё это время брат с сестрой пытались хоть как-то отвлечься, но придумывать развлечения не хотелось, поэтому они решили просто лежать на кровати в обнимку друг с другом.

В двери послышался стук ключей об замок. Элис с Томасом резко поворачивает голову к двери и мирно наблюдают за происходящим. Ключи перестали звякать в замке и ручка опускается вниз. Элис почувствовала тревогу: вдруг это не мама, а какой-то незнакомец, который сейчас убьёт их также, как и папу, или задушит подушкой? Элис стала продумывать план своей защиты и побега, если это так, но уже было поздно и дверь начала потихоньку открываться. Элис сжалась вся от страха и зажмурила глаза до белых пятен.

– Дети?… – тихо прохрипела Карен. – Дети… – Элис раскрывает глаза и немного расслабляется.

– Мама… – шепчет Томас и садится на край кровати с надеждой, что новости оказались дичайшей ложью.

Карен медленно подходит к кровати, еле перебирая ногами, а затем укладывает Томаса обратно на спину, чтобы лёг, а сама она ложится между детьми.

– Вы мои солнышки… Самые любимые, лучшие… – с обезжизненной улыбкой прохрипела Карен и целует каждого в лоб, – Простите меня…

– Мам, это же неправда?… – вновь спрашивает Элис. Она вовсе забыла про проделки с дверью и взглянула на маму красными глазами. Карен смотрит на дочь без эмоций и поджимает губы. Она ничего не ответила и решила промолчать. Она сама не могла поверить в происходящем. Элис качает головой и прижимается к плечу Карен, вновь начиная плакать.

– Идите сюда, – прохрипела Карен и приглашает детей в свои объятья. Томас также прижимается к плечу мамы и громко шмыгает носом, трясясь всем телом. Женщина гладит обоих по макушке и пальцами расчёсывает их волосы того же тёмного цвета, что и у неё. Она прижимает детей к себе так крепко, что теперь она боялась потерять и их. – Я здесь, рядом. Всегда буду рядом.... Простите меня… – её голос вздрагивает на последних словах, и она, шмыгнув носом, закрывает рот рукой, анода сдерживая в себе болезненный крик, который так и просился вырваться наружу. Джон взаправду оказался мёртв…

Глава 26. Ты серьёзно подала в академию полиции?!

Элис закрыла книгу с семейными фото и поставила обратно на полку. Сейчас бы вновь обнять папу также крепко, как в последний день перед его отъездом, но об этом ей стоит мечтать только в мечтах и снах. Девушка откинулась на спинку кресла, а затем запрокинула голову назад, расплетая свой каждодневный приевшийся к образам хвост. Сняв резинку, пальцами она начала массажировать голову и виски от хвоста. Всё же, с распущенными волосами приносит не так много дискомфорта, в отличие от хвоста, но эти ощущения, когда ты распускает высокий хвост после долгого дня – неописуемые. Может ей пора поменять новый стиль причёски?

Элис смотрит на электронные часы, время на которых было указано под три часа ночи. Сегодня она не могла уснуть после «душевного» разговора с мамой про её нового парня, да или может любовника. Кто знает… Только сама Карен Роуз. Элис поняла, что сегодня не уснёт, поэтому решила она рассмотреть семейные фото в полном составе, хоть чем-то себя отвлечь и наконец заснуть.

Карен спала, это точно, и причём, крепко. Также спал крепко и Томас, и это можно было чётко понять по храпу, раздающегося из его комнаты. Элис могла вовсю разгуливать по квартире и делать всё, что пожелает душа. Хоть кастрюлями греми, брат не проснётся, потому сон для него – это рай. С мамой не прокатят громкие звуки, она сразу выскочит из комнаты и не будет спать всю ночь, что помешает Элис ночной прогулка по квартире. Она хотела побыть одной на кухне, обдумать все свои мысли, которые были у неё во время ужина.

Спустя минуту Элис возвращается в свою комнату с полным стаканом воды и ставит его на стол. Девушка садится на кресло, которое немного проскрипело от сидящего на него веса, и Элис задумывается, уперевшись локтями в стол. Она вспоминает, что у неё есть чудной ящик в столе, в котором она хранит ненужное барахло, которое со временем станет нужным, или это барахло воспоминаний. Элис с этими мыслями открывает нужный ящик. Иногда там попадались старые испорченные конфетки и шоколад, которые она прятала от мамы, особенно если это дарили мальчики на день влюблённых с признанием ей в любви. Она всячески презирала этот праздник и молилась, чтобы никто не подбегал к ней с подарком, или обнаружить валентинку в сумке или учебнике, на что одногруппники издавали пошлые звуки. Что это вообще за праздник? В честь какого Валентина мы его празднуем? Ей богу.

Элис как раз обнаружила валентинки ещё со средней школы и поморщилась не от воспоминаний об этом празднике, а от дикой пыли в ящике. За раз она чихнула три раза подряд; сразу зашмыгала носом, а затем продолжила лазейку, ссылаясь на то, что её никто из родственников не слышал её чихание. Первое, что её поставило в тупик, это почему валентинки всё