Летняя королева - Элизабет Чедвик (Англия)

– Бог знает, где авангард, – прорычал он. – Нас режут направо и налево! – Он пришпорил своего истекающего кровью коня и ударил Серикоса плашмя окровавленным клинком.

Спуск с горы был ужасающим. Лошади скользили по обрывистой, неровной земле, и Алиенора боялась, что они сорвутся и разобьются насмерть о камни. Тучи здесь были густыми, валуны и осыпи то и дело возникали перед ними из тумана. Она была уверена, что в любой момент они пересекут край мира и исчезнут в небытии. Алиенора все ждала, что вот-вот наткнется на утыканные стрелами трупы воинов авангарда, но ничего не было. Возможно, они действительно сорвались в пропасть.

Земля стала мягче и ровнее, валуны уменьшились до осыпей. Позади них по склону, потревоженные их проездом, скатывались камни, пугая лошадей. Сальдебрейль вел их быстрой рысью по тропе, где кучи свежего конского помета говорили о том, что здесь недавно прошел отряд. В конце концов они вышли на открытое место в долине, к стремительному потоку ручья. Увидели расставленные палатки и пасущихся лошадей. От свежих костров поднимались клубы дыма, и картина была настолько пасторальной и спокойной, что Алиенора с трудом поверила своим глазам. Только когда караульные увидели всадников, приближающихся быстрым шагом, они поднялись на ноги.

– Центр атакован! – крикнул им Сальдебрейль. – Назад, безрассудные глупцы! Нас истребляют и грабят. Королева спаслась милостью Божьей, но кто знает, что с королем!

Солдат побежал за Амадеем Морьенским и Жоффруа де Ранконом, а рыцари бросились оседлывать коней.

– Почему ты не подождал? – Сальдебрейль набросился на Жоффруа, когда тот прибежал, пристегивая меч. – Турки режут нас на горе, мы попали, как ягнята в загон! Это твоя вина, но обвинят всех аквитанцев!

Смуглое лицо Жоффруа пожелтело. Не говоря ни слова, он повернулся и начал выкрикивать приказы. Де Морьен уже сидел на своем жеребце и собирал людей.

– Охраняйте лагерь, – крикнул де Морьен Жоффруа. – Приготовьтесь к нападению. Я разберусь. – Он поскакал назад по дороге, по которой приехал, тяжелым галопом.

Жоффруа сжал кулаки, его грудь вздымалась. Алиенора была в ярости, но не собиралась упрекать его сейчас, в безвыходной ситуации, и прежде всего с облегчением вздохнула, узнав, что он жив.

– Делай, как сказал де Морьен, и побыстрее, – отрывисто приказала она. Не дожидаясь помощи, она соскочила с Серикоса.

– Клянусь, я не знал. Я думал разбить лагерь в непогоду как убежище. – Его голос звенел натянутой струной. – Если бы я хоть на минуту подумал, что турки нападут, я бы никогда не поехал вперед. Я бы никогда не стал рисковать вашей жизнью.

– Но вы это сделали. – Она вздрогнула всем телом. – За ваше решение придется заплатить высокую цену. Если у вас есть готовый шатер, пусть ваш оруженосец проводит нас туда.

– Мадам…

Она вздернула подбородок и отвернулась, боясь либо ударить его, либо упасть ему на грудь, заливаясь слезами.

Оруженосец Жоффруа проводил Алиенору и ее дам в шатер в центре лагеря. На мангале тихо булькал котел с горячим рагу. Овечьи шкуры были расстелены на полу и покрывали несколько скамеек, расставленных вокруг углей. Марчиза, как всегда практичная, приготовила горячий травяной напиток и укутала Гизелу в теплую шкуру, так как у девушки стучали зубы.

Алиенора слышала, как Жоффруа выкрикивал приказы, а люди бежали повиноваться. Она попыталась взять себя в руки, но внутри все еще было ощущение, что она несется вниз по склону из камней и осыпей навстречу сокрушительному удару. Слава Богу, Жоффруа был жив. Слава Богу, что они не предали друг друга. Но его ошибка будет иметь ужасные последствия как для всех, так и лично для нее. Ей стало плохо. Она выпила отвар и вышла из палатки, чтобы сделать все возможное для выживших, которые, ошеломленные, истекающие кровью и потерянные, пробирались в лагерь.

Наступила ночь, и в лагерь продолжала просачиваться струйка из разгромленного среднего отряда паломников, а затем подошел и арьергард – в совершенном беспорядке. Короля никто не видел. Некоторые говорили, что он бросился со своим телохранителем на помощь сражающимся в среднем отряде, но с тех пор его не было.

Прибыл Роберт де Дрё, с разбитым щитом, на израненном и хромом коне. С ним был Амадей Морьенский, потрясенный и постаревший.

– Мы не нашли короля, – сказал он дрожащим голосом, – а турки и кочевники разбрелись по всему склону, грабя и убивая.

Алиенора восприняла новость с первым всплеском шока, но, когда потрясение покинуло ее, она покачала головой. Людовик не был лучшим в мире командиром, но в том, что касалось боевых качеств в опасные моменты и простого везения, ему было мало равных.

– Храни его Бог. Храни Господь всех нас. – Роберт перекрестился. Он дрожал, его глаза округлились и потемнели. Если Людовик не вернется, то Роберт здесь и сейчас станет королем Франции. В воздухе висело огромное напряжение. Она знала, как честолюбив Роберт, и уже видела взгляды, бросаемые в его сторону, – рыцари размышляли, осмелиться ли первыми преклонить колено и поклясться в верности.

Если Людовик был мертв, то она больше не королева Франции. Вместо нее это бремя должна была нести жена Роберта, Арвиза. Она могла вернуться в Аквитанию со своей дочерью и на этот раз выйти замуж за того, кого выберет сама. Эта мысль была словно приоткрытая дверь тюрьмы, но она не смела даже подумать, что это может оказаться правдой, и отогнала ее, словно прикоснулась к раскаленному железному пруту.

В течение всего вечера продолжали прибывать отряды. Караульные были на страже, боясь, что турки подкрадутся под покровом темноты и окружат лагерь. Облака на этой стороне горы были редкими, и звезды сияли в суровой ночи, как осколки горного хрусталя.

Алиенора присела рядом с раненым рыцарем, произнося слова утешения, когда услышала крик:

– Король, король нашелся! Слава Богу, слава Богу!

Она поднялась на ноги, закуталась в плащ, изумленно оглядываясь. Она надеялась и боялась поверить. Она ожидала, что он справится и выживет, но в глубине души не исключала и другой возможности. Она поспешила на крики, но потом резко остановилась, потому что Людовик, грязный и забрызганный кровью, покачивался на месте, широко расставив ноги для равновесия, а на коленях перед ним, склонив головы, стояли Жоффруа де Ранкон и Амадей Морьенский.

– Где вы были? – вопрошал Людовик. – Вы виноваты. Ускакали, чтобы позаботиться о собственном комфорте. Спрятались, как трусы, и оставили меня и моих людей умирать. Де Варенн, де Бретёй, де Буллас погибли на моих глазах. Это предательство, которое равносильно измене!

– Сир, мы