Сын епископа - Кэтрин Куртц

– Я храню это с тех времен, когда был моложе Дугала – сказал Дункан, держа камень за тесьму и бросив мешочек и шелк на стол. – Это не самый прозрачный кристалл, но мне его всегда хватало.

Как заметил наполовину испуганный и наполовину заинтригованный Дугал, Арилан взял камень через рукав, резким жестом погасив огонь на столе, затем выпустил камень и, откинувшись на спинку кресла, кивнул Дункану.

– Я надеялся на лучшее, но этого достаточно. Давайте, проверьте его. Вы знаете, о чем идет речь.

– Но я не знаю, о чем идет речь, – возразил Дугал, когда Дункан встал позади его стула и через плечо протянул ему кристалл.

– Я ручаюсь, что возможность каких-то неприятных ощущений от этого гораздо меньше, чем от того, чем мы занимались только что, – пробормотал Дункан. – Просто держи камень в руке, неважно какой. Физически вы будете ощущать его как любой другой камень.

Дугал нерешительно потянулся вперед, вздрогнув, когда камень коснулся его кожи. Но тогда он решительно сжал его в ладони и осмелился еще раз вопросительно поглядеть на Дункана.

– Что теперь?

– Закрой глаза и попробуй не обращать внимания на то, что у тебя в руке, – с улыбкой сказал Дункан, снова кладя руки на плечи Дугала и прижимая его спину к спинке стула. – Я не собираюсь делать ничего кроме того, что уже делал перед этим, так что тебе не о чем беспокоиться. Глубоко вдохни и медленно выдохни. Это не займет много времени.

Нервно кивнув, Дугал повиновался, и постепенно успокоился, поддававшись бормотанию Дункана, успокаивающему и обнадеживающему. Когда Арилан, потянувшись через стол, слегка коснулся сжатого кулака парня, рука разжалась достаточно для того, чтобы все присутствующие увидели золотистый свет, струящийся из кристалла, зажатого в ней. Арилан, поглядев на Моргана и Келсона, поджал губы, затем кивком подал Дункану знак прекратить проверку. Свет в руке Дугала замерцал и погас, но глаза Дугала, затрепетав, открылись раньше, и он успел заметить последний отблеск.

– Светилось! Я видел!

Когда его рука рефлекторно дернулась, разжимаясь, Дункан наклонился, чтобы схватить кристалл прежде чем тот упадет на стол. Келсон кивнул, улыбаясь.

– Мы тоже видели. Ты не сошел с ума. Догадайся, что это значит.

– Это значит, что он, скорее всего, еще один Дерини-полукровка, как и все вы, – проворчал Арилан, отодвигая свой стул с ужасным скрипом дерева по камню прежде, чем Дугал смог что-нибудь сказать. – Интересно, откуда происходит его сила?

Когда он встал и повернулся лицом к огню, Келсон положил руку на плечо испуганного Дугала.

– Арилан, я не могу ничего ответить Вам, но я не думаю, что меня это сейчас волнует, – многозначительно сказал король. – И я не думаю, что нам стоит выяснять это прямо сейчас. Он уже прошел через слишком многое для одного дня.

– Я согласен, мой принц, – вслед за Келсоном сказал Морган. – Кроме того, мне кажется, что сегодня вечером мы собирались отпраздновать посвящение нового епископа.

– Торжество, я думаю, начнется только после заката, – кратко ответил Арилан. – У нас еще есть время, чтобы…

– У нас еще есть время, чтобы Дугал, если он хочет, мог немного отдохнуть перед торжеством, – сказал Келсон, поднявшись. – Сейчас это самое главное.

– Но Совет захочет…

– Мы говорим не о желаниях Совета, – резко ответил Келсон, заставив Арилана открыть рот, а Моргана и Дункана – обменяться ошеломленными взглядами. – И я не думаю, что сейчас подходящее время, как и место, чтобы говорить об этом, не так ли?

Арилан не мог ничего ответить на это, пока в комнате были посторонние. Когда король подал Дугалу руку, помогая тому встать, и они пошли к двери, Арилан небрежно поклонился.

– Прошу прощения, если я показался слишком настойчивым, Сир.

Келсон, остановившись в дверях, оглянулся и окинул взглядом всех троих.

– Я принимаю Ваши извинения. Да, отец Дункан, я думаю, что Вам тоже стоило бы немного отдохнуть. У Вас был тяжелый день.

Дункан пожал плечами. – Я не жалуюсь, Сир.

– Вижу. Ладно, встретимся на торжестве. Морган, Арилан, Вы идете?

Морган хотел бы остаться, поскольку любопытство, донельзя раздразненное событиями этого дня, было гораздо сильнее, чем потребность в отдыхе, но если бы он остался, то Арилан тоже мог бы захотеть остаться, а если бы Арилан остался, то разговор рано или поздно опять свелся бы к старым спорам о Дерини-полукровках и Совете Камбера. Кроме того, слова короля прозвучали почти как приказ. Морган и Арилан вышли, епископ-Дерини что-то тихонько ворчал себе под нос.

Когда они ушли, Дункан сел на стул, только что освобожденный Дугалом, и сжал в руке кристалл ширала, вспоминая детство и ту, что подарила ему этот камень. Ему было приятно вспоминать это, и он сидел перед камином, погрузившись в воспоминания, пока тени не удлинились, и не погас свет в янтарных стеклах у него за спиной.

Оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного, оба – мерзость пред Господом.

Притчи Соломоновы 17:15

Известие о посвящении Дункана в епископы не были неожиданными для так называемого Меарского двора в Ратаркине. Креода предупреждал, что этого стоит ожидать. Для Кайтрины и Сикарда это известие стало просто еще одним поводом для войны, но Лорис и Джудаель были серьезно обеспокоены этим. Не стало неожиданностью и повторное требование Келсона Кайтрине явиться к его двору до Рождества, намекая на страшные последствия для заложников, если Кайтрина не подчинится или причинит дальнейший вред Истелину.

Но послание от архиепископа Брейдена, сообщавшее об отлучении, которое Джудаель прочитал вслух с возрастающим недоверием и ужасом, вызвало настоящий шок. Лорис был настолько разгневан, что опрокинул свой стул, когда вскочил, чтобы подбежать к Джудаелю и выхватить документ у него из рук.

– Как они смеют? – Он задыхался, его дыхание переросло в глухой хрип, когда он пробежал глазами по подписям и печатям внизу пергамента, брызгая слюной, падавшей на пергамент и его сутану, он проорал. – Да за кого они себя принимают?

Размахивание посланием, как если бы оно было настоящим оружием, Лорис медленно прошел через комнату к Кайтрине и Сикарду, стоявшим обнявшись у окна и глядящим в него невидящим взглядом, не в силах придти в себя от нанесенного им удара. Стоявший в нескольких шагах позади них побледневший Ител, нервно теребя завязки своего плаща, переводил взгляд с родителей на Лориса и Джудаеля, и обратно.

– Как они смеют? – повторил Лорис. – Отлучить! Меня! Мои бывшие подчиненные! Я разгневан! У меня нет слов!

– Непохоже, – проворчал Сикард, но Лорис не услышал его, увлекшись обличением епископов из Ремута и всей династии Халдейнов.

Сикард разделял молчаливое беспокойство своей жены и госпожи и замешательство своего сына. Когда Лорис, наконец, исчерпал свой запас ругательств и проклятий, Сикард отпустил штору, приподнятую им, чтобы посмотреть на утренний снегопад, и, развернувшись лицом к комнате, взял Кайтрину под руку, чтобы сопроводить ее обратно к их креслам перед камином. По его знаку Ител бросился поднимать стул, опрокинутый Лорисом.