"Сибирский вояж" (версия 3.0) - Skif300

Чтоб такого с вами не случалося,

Вспоминайте братцы обо мне.

https://www.youtube.com/watch?v=vniB5tQx2iU&t=27s

Затем спел несколько песен из старого проверенного репертуара. Закончить решил на сильной ноте.

Над рекой, над лесом рос кудрявый клён.

В белую берёзу был тот клён влюблён.

И, когда над речкой ветер затихал,

Он берёзе песню эту напевал.

Белая берёза, я тебя люблю!

Протяни мне ветку свою тонкую.

Без любви, без ласки пропадаю я,

Белая берёза, ты - любовь моя.

А она игриво шелестит листвой:

У меня есть милый ветер полевой.

И от слов от этих бедный клён сникал,

Всё равно берёзе песню напевал.

Белая берёза, я тебя люблю!

Протяни мне ветку свою тонкую.

Без любви, без ласки пропадаю я,

Белая берёза, ты - любовь моя.

И однажды ветер это услыхал -

С очень страшной силой он на клён напал.

И в неравной схватке пал кудрявый клён.

Только было слышно сквозь прощальный стон.

Белая берёза, я тебя люблю!

Протяни мне ветку свою тонкую.

Без любви, без ласки пропадаю я,

Белая берёза, ты - любовь моя.

https://www.youtube.com/watch?v=7YxCTZrZ_vo

Что-то народ приуныл, надо добавить, что-нибудь этакое…

Ветер по чистому полю

Лёгкой гуляет походкой.

Спрячь за решёткой ты вольную волю,

Выкраду вместе с решёткой!

Спрячь за решёткой ты вольную волю,

Выкраду вместе с решёткой!

Выглянул месяц, и снова

Спрятался за облаками.

На пять замков запирай вороного

Выкраду вместе с замками!

На пять замков запирай вороного

Выкраду вместе с замками!

Знал я и бога, и черта,

Был я и чёртом и богом.

Спрячь за высоким забором девчонку,

Выкраду вместе с забором!

Спрячь за высоким забором девчонку,

Выкраду вместе с забором!

https://ok.ru/video/963414657701

Этот, уже, безусловно, хит, пришлось исполнять на бис – публика долго не хотела отпускать, требуя всё новых и новых песен. Наконец, с трудом удалось оторваться от настойчивых поклонников. Откинувшись на спинку сиденья закрытой пролётки, что везла меня по направлению к дому, облегчённо вздохнул – все дела в Томске были закончены. Нас ждала новая жизнь в далёкой Москве.

Интерлюдия 5

Сергей Александрович Романов, инкогнито присутствовавший на концерте «Музыканта», возвращался на службу в смешанных чувствах. Уж очень неоднозначное впечатление произвели на него услышанные песни. Нет, что чертовски талантливо и необычно, это факт. Отличие от распространённых народных поделок – колоссальное. В этом то и опасность! Не заложены ли в них крамольные мысли? При зрелом размышление, полковник всё-таки отверг эту мысль. Обычное романтическое увлечение благородными разбойниками, игра на высоких чувствах. Сам грешил в молодости. Но, каков шельмец! Так руководить толпой! Да они у него по верёвочке ходили! Нет, человека с такими выдающимися лидерскими качествами упускать нельзя. Мало того, сумел расправиться в одиночку с отрядом Суня. А тот такими подвигами прославился! И у нас и в Китае.

Вот только простого агента из музыканта делать не стоит. Не в коня корм. Тут надо мыслить другими масштабами. И самое главное, как сумел выяснить агент Николаев, Гончаров недолюбливает революционеров. Так, что к нему нужен особый подход, без силового давления. И охранку надо от него отвадить, пусть не путаются под ногами.

Придя к единому решению, Романов решил передать Музыканта своему старому однокашнику, занимающему немалый пост в Московском управление. Авось зачтётся. А пока, Николаев за объектом присмотрит. Человек проверенный, не подведёт.

КОНЕЦ КНИГИ.

На память о городе Томске - небольшой клип от автора. https://youtu.be/w1YcP9HaP3o

Прощай Томск!

Прощай Томск! ГГ моего романа покидает тебя навсегда). Так случилось, что твои улицы не стали для автора родными. Но его предки жили на них с конца семнадцатого века. Здесь родились его отец и дед, сгинувший в застенках НКВД. Отсюда, бросив всё, вместе с детьми сбежала его бабушка, чтобы не попасть в спецлагерь для ЧСИР. В одном из твоих домов живёт девушка, что он так отчаянно любил четверть века назад. Сейчас у неё уже трое замечательных сыновей и заботливый муж. Проследи, чтобы всё у них было хорошо.

Небольшой клип - подарок, лично от автора. https://youtu.be/w1YcP9HaP3o

Продолжение романа "Сибирский вояж" - "Московские гастроли"

https://author.today/work/153974

Дополнение к главе 2

В, начале XX в. (с 1904 г.) продажа водки являлась казенной монополией. В частной продаже осталась только реализация пива, браги, импортных коньяков и виноградных вин. Для продажи водки существовали специальные винные лавки — «казенки», которые помещались на тихих улицах, вдали от церквей и учебных заведений, как того требовали полицейские правила. Эти лавки имели непритязательный вид и размещались обычно на первом этаже частного дома. Над дверью обязательно располагалась небольшая вывеска зеленого цвета с государственным гербом: двуглавым орлом и надписью «Казенная винная лавка». Обстановка внутри лавок была однотипной — перегородка почти до потолка, по грудь деревянная, а выше проволочная сетка и два окошечка. Продавалось два сорта водки — с белой и красной сургучной головкой. Бутылка водки высшего сорта «с белой головкой», очищенная, стоила 60 коп., «с красной головкой» — 40. Бутылки были различной емкости: «четверти» в четверть ведра, в плетеной корзине из щепы. Бутылка вмещала двадцатую часть ведра (615 мл), полбутылки называлась «сороковка», т.е. сороковая часть ведра (чуть больше 300 мл), сотая часть ведра — «сотка», двухсотая — «мерзавчик». С посудой он стоил шесть копеек: 4 копейки водка и 2 копейки посуда. Продавец назывался «сиделец». Сидельцами часто служили вдовы мелких чиновников, офицеров. Сидельцы принимали деньги и продавали товары, являвшиеся монополией казны — почтовые и гербовые марки, гербовую бумагу, игральные карты. Вино продавал во втором окне здоровенный дядька, который мог утихомирить любого буяна. В лавке было тихо, зато рядом на улице царило оживление: стояли подводы, телеги, около них извозчики, любители выпить. Купив посудинку подешевле, с красной головкой, они тут же сбивали с головки сургуч, легонько ударяя бутылкой о стену. Вся штукатурка около дверей была в красных кружках. Затем ударом о ладонь вышибалась пробка. Выпивали из горлышка, закусывая или принесенным с собой, или покупали здесь же у