Зачистка - Алексей Гравицкий

В первый момент ему показалось, что ослышался. Все происходящее отдавало нереальностью, а это и вовсе звучало…

— Как это? — ошалело спросил Мун.

Картограф молча поднял правую руку с оттопыренными средним и указательным пальцами и коснулся ими волос.

В памяти всплыла неведомая аномалия, которая почему-то не убила, дикий холод, лишающий всех чувств, прозрачный двойник…

Картограф подцепил пальцами капюшон. Господи, да он же сейчас уйдет. А он действительно знает. Не те побасенки, что треплют у костра. Он знает ответы на вопросы, которых за годы, проведенные в Зоне, скопилось не меньше, чем за всю предыдущую жизнь.

— Слушай, а Юрка Семецкий правда до Монолита дошел? Или свистят?

— Это уже два вопроса. — Картограф оттянул в сторону уголок рта в странной полуулыбке.

Он не ответил. Накинул капюшон, снова скрыв лицо. Бросил небрежно: «И за костром следи».

Мунлайт на автомате повернул голову, чтобы поглядеть на пламя, а когда повернулся через секунду, ночного гостя уже не было.

На снегу осталось лишь несколько следов, дальше они терялись, и ни намека на фигуру в плаще не было в зарядившей с новой силой метели.

Дыма без огня не бывает, припомнил Мун. Видимо, не всё, что рассказывали о Картографе, было байками.

Под утро он все-таки заснул. Останки овощных ящиков, заменявшие жившему здесь когда-то Киряю кровать и шкаф под консервы, закончились с рассветом. Снег перестал чуть раньше. Успокоился ветер. Вокруг стало как будто светлее. Белое ровное поле серебрилось в рассветных сумерках. Первый раз в этом году снег лег основательно. Может, конечно, еще и стает. Даже скорее всего. Но какое-то время полежит.

В этом предутреннем умиротворении, потеряв надобность следить за костром, седой почувствовал себя невероятно уставшим и снова отключился незаметно для себя.

Когда проснулся, было уже светло. На этот раз пробуждение обошлось без гостей, но не без сюрпризов. По ту сторону потухшего костра, на месте, где сидел вчера Картограф, высилась груда ящиков, крашенных в хаки, и несколько серебристых металлических контейнеров.

Мунлайт потер глаза, но ящики не исчезли, из чего выходило, что и ночной разговор с посланником Хозяев не был сновидением.

Поднялся с трудом. Ноги затекли, спина болела, а распрямилась с хрустом. Мун размял затекшие мышцы и, переступив через кострище, подошел к ящикам. Пальцы подцепили запоры. Щелкнуло металлом. Он приподнял крышку и заглянул в ящик.

Лицо седого вытянулось. Очень удачно, что ночью он общался с Картографом тет-а-тет. И что сейчас был один. Увидел бы кто, в какой ступор и сколько раз за последние десять часов его вогнали, и имиджу беспечного клоуна настал бы конец.

— Moonlight and vodka, takes me away, — довольно промурлыкал он и отпустил крышку.

Ящик захлопнулся со звонким стуком. Посланник Хозяев не обманул. Помощь пришла утром и помощь была весьма и весьма серьезной.

А вот откуда она пришла, осталось загадкой. Все вокруг было покрыто ровной снежной пеленой, и никаких следов, кроме того, что он сам натоптал. Мистика.

Тем не менее настроение, чуть ли не впервые за многие дни, было боевым. Он знал, что делать.

От землянки Мун отчалил с легким сердцем. Ящики без присмотра оставил с чистой совестью. Почему-то возникла полная уверенность, что с ними ничего не случится. И он зашагал, бодро насвистывая.

Цель оказалась ясна, средства понятны, и пути достижения тоже просматривались довольно четко. И потом, сейчас появилось твердое понимание того, что он получит в конечном итоге.

Свободу. Свободу от всего. Начиная от собственной совести и заканчивая какими бы то ни было обязательствами. В первое он верил сам, второе обещали Хозяева.

Насвистывать, однако, он вскоре перестал. Впереди показалась деревенька Резаного, и привлекать к себе внимание прежде времени не хотелось. Кто знает этих резаных бойцов, как откроют пальбу не глядя. И придется тогда Хозяевам нового исполнителя искать.

Мунлайт гнусно ухмыльнулся собственным мыслям и вышел на тропинку, ведущую к деревушке.

Он не таился особо, пока не увидел часовых. Когда заметил, что один из двоих, охраняющих рубежи, светит ярко-рыжими вихрами, решил порезвиться. Этого часового он успел узнать как облупленного, потому знал, что пальбы не будет.

Подойти к посту незамеченным оказалось делом нехитрым. Рыжик демонстрировал собой воплощение наивной рассеянности, а его второй номер откровенно клевал носом.

Мун подошел сзади, остановился в паре шагов, направил пистолет в затылок подремывающего стоя второго номера и щелкнул предохранителем.

— Руки вверх, — ядовито сообщил седой.

Часовой мгновенно проснулся. Рыжик подскочил и развернулся со скоростью кота, которого застукали за пожиранием хозяйской сметаны.

— Здрасьте, на фиг, — весело разулыбился Мунлайт. Парень, которому он направил ПМ в башку, застыл, как ледяная скульптура. Рыжик, напротив, подергивался, словно мозг пытался принять решение, а тело реагировало на внутренние терзания. Смотрел он тоже странно. Впечатление складывалось такое, будто в голове у Рыжика поселилось три образа сталкера Мунлайта. Один — который он помнил, второй — который возник под влиянием вчерашнего судилища, а третий стоял перед ним в натуральную величину, и все три были настолько разными и правдоподобными, что понять, какой из них настоящий, было выше Рыжиковых сил.

— Стрелять будешь? — промямлил он наконец.

Мун хохотнул. И без того хорошее настроение поднялось еще выше.

— Дурак, что ли? Я сдаваться пришел, — лукаво улыбнулся седой и опустил руку с пистолетом.

Второй номер шумно выдохнул, и в этом выдохе было столько облегчения, что Мунлайт снова развеселился. С лихостью героя вестерна он крутанул на пальце ПМ, резко перехватил его и протянул Рыжику рукояткой вперед.

— Ааа… — неуверенно протянул Рыжик.

— Ты меня разоружил, — подсказал Мун ехидно. — Теперь конвоируй к Резаному.

Рыжик стоял в нерешительности, разглядывая собственный пистолет и силясь понять, каким образом тот оказался у Мунлайта. Второй номер медленно повернулся. Оторопь отпустила, глаза стали бешеными.

— Сука! — рявкнул он неожиданно, кинулся к Муну и с размаху саданул в челюсть.

Седой отлетел в сторону. Из лопнувшей губы потекла кровь.

«Дошутился», — мелькнуло в голове.

Рассвирепевший парень хотел засветить ещё, но не успел. Его схватил сзади Рыжик, вывернул руки, оттащил в сторону.

— Это пленный, — бормотал веснушчатый. — Если мы его убьём, Резаный не одобрит. Отведем его к Резаному.

Второй извивался, но вырваться не мог. Мун наклонился, зачерпнул в ладонь горсть снега и провел холодным мокрым по лицу. Кажется, с последней шуткой малость переборщил.