100 великих тайн Второй мировой - Николай Непомнящий

В январе 1942 года доктор Джеймс Конант сообщил строго конфиденциально одному офицеру из военной разведки о проводящемся грандиозном эксперименте и его важности.

– При этом отдел научных исследований и разработок обеспокоен, – сообщил он, – что кто-нибудь из сотрудников может сказать на стороне лишнее. Отправляйтесь в Беркли и проверьте, как там обстоят дела с секретностью.

В Беркли (Калифорнийский университет) находилась одна из трех основных лабораторий, где велись исследовательские работы в рамках Манхэттенского проекта; вторая принадлежала Колумбийскому университету; третья – Металлургическая лаборатория Чикагского университета.

Майор (позднее подполковник) Джон Ланздейл переоделся в штатское и придумал себе подходящую «легенду». Он начал «исследовательскую работу» в Калифорнийском университете, познакомился с несколькими занятыми в атомном проекте учеными и заставил их разговориться, проник в лабораторию, посетил циклотрон и узнал, что связанные с атомным проектом работы ведутся и в Чикаго. После этого он надел свою форму и собрал сотрудников.

– Теперь представьте, – обратился к ним майор, – что я бы оказался шпионом.

– Проделайте то же самое во всех остальных наших лабораториях и на объектах, – поручил Ланздейлу генерал-майор Лесли Гроувз, которого в сентябре назначили ответственным за проект. – Сделайте молчание главным правилом для всех участвующих в Манхэттенском проекте.

В Чикаго, Ок-Ридже и кое-каких других местах десятки тысяч энергичных общительных американцев занимались работой, которую было необходимо сохранять в глубочайшей тайне. Под девизом «Защитим проект» Ланздейл при содействии майора Уильяма Консодайна начал грандиознейшую в истории кампанию по обеспечению секретности. Он организовал особое секретное подразделение из молодых парней и женщин под названием «Лазутчики». Офицерами в нем были большей частью юристы, обучившиеся секретности в военном министерстве, а агенты пришли из армейской контрразведки и военной полиции. Как результат их работы – в ходе осуществления американского атомного проекта не было зафиксировано ни одного вражеского диверсионного акта.

Они запретили употреблять слова «атом», «уран», а также название секретного оружия. Все занятые в проекте люди, постановили «лазутчики», должны использовать условные слова, которые необходимо постоянно менять. Атомы стали называться «Топс», бомба – «Бот». «Лазутчики» проверили должностных лиц и владельцев акций всех связанных с проектом корпораций, включая сотни подрядчиков. В целях большей конспирации и как мера от возможных бомбардировок связанные с проектом исследования и производство осуществлялись в разных местах: в Ок-Ридже, Теннесси; в Лос-Аламосе, Нью-Мексико; в Хэнфорде, штат Вашингтон и других.

Вернер Гейзенберг – немецкий физик-ядерщик № 1

Каждый секретный документ копировался, если его брали больше, чем на неделю, все копии регистрировались. Каждый вечер во всех помещениях производилась проверка на предмет неубранных бумаг и незапертых столов. Сотрудникам постоянно говорилось о необходимости хранить молчание. Президенту Рузвельту регулярно посылались письменные отчеты, которые военный министр Генри Стимсон приносил в Белый дом, ждал, когда он их прочитает, затем уносил обратно.

Каждый из шестисот тысяч человек, которые были заняты в Манхэттенском проекте, давал подписку о соблюдении секретности. Из них за почти четыре года было выявлено около двух тысяч болтунов. Участвовавшие в проекте военнослужащие, которых по каким-либо причинам освобождали, направлялись в такие места, где они не могли попасть в плен, а гражданских увольняли очень тактично, чтобы они не испытывали раздражения и не разговорились.

Наиболее тревожную проблему представляли ученые. Узнай немцы, где работали все американские известные физики-ядерщики, они, конечно бы, сделали правильный вывод, поэтому ученым были даны условные имена. Доктор Артур Комптон стал А. Комасом, доктор Энрико Ферми – Генри Фармером, и каждый из них имел телохранителя. Большинство ученых вело себя осмотрительно, но один из них выложил кое-что из секретных сведений на лекции, другой оставил свой кейс с важными данными в поезде – шесть агентов всю ночь искали его и в конце концов нашли – нетронутым.

Перед самым началом войны нацисты послали в Америку двух своих самых выдающихся ученых, чтобы выяснить, как в США обстоят дела в области атомных исследований. После начала работы над проектом службами США были перехвачены послания, спрятанные в письмах, в виде точек, изготовленных способом перефотографирования, от шпионов, пытавшихся войти в контакт с учеными.

Базой для некоторых шпионских рейдов за секретами производства атомной бомбы, как оказалось, послужила Канада. Там британский физик Алан Нунн Мэй передал агентам советской разведки урановые образцы и частичные отчеты о работе на канадском предприятии в Чок-Ривер и в Чикагской лаборатории, где он побывал три раза. Мэй хотел приехать еще, но у «лазутчиков» появились подозрения, и генерал Гроувз сказал «нет». Арестованный британскими властями Мэй во всем признался и получил 10 лет тюрьмы.

С появлением слухов о «секретном оружии» Гитлера над всеми навис зловещий страх, что им может оказаться и атомная бомба. Работы по проекту были ускорены. В западное полушарие прибыли ученые нескольких других стран. С помощью британской разведки из Дании уехал всемирно известный физик-ядерщик Нильс Бор, который потом проработал два года в проекте под именем «Николас Бейкер».

Затем появились сведения, что немцы ускоряют выпуск продукции единственного в Европе крупного производителя тяжелой воды завода «Норшк гидро» в Веморке, Норвегия. Высаженные с воздуха норвежские командос взорвали часть предприятия и уничтожили большое количество тяжелой воды. Немцы попытались переправить то, что осталось, на корабле, но норвежцы взорвали, утопив, и его.

В феврале 1944 года в Лондон прибыл майор Хорас Калверт, чтобы совместно с британцами приступить к сбору информации об атомном проекте немцев, который они тоже, естественно, пытались сохранить в полной секретности. Первым делом следовало проверить источники урана немцев. Нацисты захватили большой очистительный завод около Антверпена, но бельгийское подполье следило, чтобы отгружаемый уран уходил не туда, куда его отправляли немцы. Чешский агент докладывал о руде, добываемой в шахте в Йоахимстале. Все предприниматели, занимавшиеся до войны ураном и торием, были взяты на заметку, так же как и металлические очистительные заводы, силовые станции и другие подозрительные сооружения.

В поисках предполагаемых лабораторий Гитлера, где шли работы по созданию атомной бомбы, разведгруппы из Лондона устанавливали местонахождения немецких физиков, способных проводить подобные исследования. Аэрофотосъемка показала, что в некой необычной лаборатории в Далеме, недалеко от Берлина, активно ведутся работы. Эту информацию подтвердили словоохотливые немецкие ученые, сообщив в ходе острожных опросов, что их коллеги уехали на какие-то новые исследования.