Голод Рехи - Мария Токарева

class="p1">Почувствовав, что уже не упадет под ноги войску, Рехи просто провалился в сон. Он ни о чем не думал и ничего не видел. Носом он привычно уткнулся в шею всадника. Но сквозь дорожную пыль и грязь по-прежнему отчетливо ощущал запах полукровок, запах Ларта, чуял даже во сне бьющуюся заветную жилку.

– Подъем, эльф! – разбудил вскоре голос предводителя. Он продолжал командовать своими воинами: – Нельзя позволить им закрыть ворота!

На горизонте посреди каменистой долины маячил уродливый забор из частокола и камней. Рехи даже подумал, что они прибыли в знакомую деревню людоедов, на которую он еще со своими ребятами совершал набеги. Впрочем, возле той деревни не торчали черными скелетами заросли мертвого леса. До той поры Рехи видел только несколько деревьев, здесь же их оказалось много, искореженных, поломанных. Они темнели армией восставших мертвецов-великанов, окруживших деревню. К ней стекались темными ручейками остатки вражеской армии. Люди вбегали в ворота. Оставшиеся сторожа – кажется, одни лишь старые женщины – пытались закрыть створки.

– В атаку! – взревел Ларт и пришпорил Ветра, отчего ящер помчался во весь опор. Он воодушевленно зарычал, двигаясь скачками, от которых мотало из стороны в сторону.

– Отвяжи себя и хватай меч, – бросил предводитель. Рехи молча повиновался, торопливо распутывая хитроумные узлы.

Передовой отряд всадников врезался в деревню, словно острый клинок в незащищенную плоть. Отступающая армия еще пыталась перестроиться, обнажить пики, но ящеры опередили их. Ворота снесли в мгновение ока, сторожей убили лучники. Они же принялись осыпать защитников градом стрел. Кто-то, как оказалось, захватил метательное орудие и теперь уже в деревню врагов посыпались зажженные шары. Дырявые шатры быстро загорелись, донеслись первые крики. Противник еще пытался тушить огонь, не догадываясь, что дни их поселения сочтены. Так же как поселения Рехи.

Он невольно думал об этом, рассматривая через пленку отстраненности происходившее вокруг безумие. Возможно, он все еще не проснулся, возможно, слишком устал. Ларту больше не требовалась защита, потому что рядом следовало множество всадников. Остатки армии людей загнали в центр деревни и принялись старательно перемалывать, превращая неприятеля в кровавое месиво из оторванных голов-рук-ног. Мечи работали вместе с зубами ящеров. Очень скоро сопротивление противника совсем угасло, и началась просто бойня.

Рехи сидел на прежнем месте, не желая двигаться: все еще болела раненая нога, да и принимать участие в грабеже ему не хотелось. Ларт же схватил у кого-то лук с горящими стрелами и старательно поджигал каждый встретившийся шатер. Меткие стрелы летели яркими вспышками, отчего непривычные к свету эльфийские глаза слезились. Потом все превратилось в единую картину пожара, на фоне которого метались люди и полукровки. Кто-то грабил, хватая уцелевшее добро противника, кто-то добивал раненых. Несколько раз Ветер давил мощными лапами чьи-то головы. Черепа трещали и лопались, разбрызгивая мозги и кровь. Ноздри залепил запах паленого мяса. Рехи сидел на возвышении в седле и оттого лишь яснее видел, что творится вокруг.

Повсюду вздрагивали и трепетали тени противников, закопченных, покрытых кровью. Кто-то был в доспехах, кто-то уже нет. Пару раз навстречу ящеру выскакивали и вовсе полуголые обожженные люди, сдирающие с себя тлеющие тряпки. Кожа на них местами покрылась волдырями, местами и вовсе обуглилась. Они истошно вопили в предсмертной муке, и полукровки «дарили» им быстрое избавление ударом клинка. Но когда сопротивление врага окончательно угасло, они с наслаждением издевались над поверженными.

– Ларт… Ларт, – хрипло позвал Рехи. – Битва закончилась, не пора ли вернуться?

– Еще рано, пусть мои ребята порезвятся, – ухмыльнулся предводитель.

Когда не осталось вражеских воинов, мстительное веселье перекинулось на бессильных. Полукровки загоняли немощных стариков в горящие шатры, отрубали им руки и ноги, заживо потрошили. Высоченные воины с улюлюканьем выволакивали на улицу молодых матерей и тут же в грязи торопливо брали их, как животные, при этом заставляя смотреть, как младенцев кромсают клинки.

Рехи отводил взгляд, он не хотел во всем этом участвовать. Он привык утолять свой голод и тихонько уходить, чтобы потом вернуться еще раз и еще. Глумиться над слабыми ему претило. Хотя он понимал, что это, наверное, оборотная сторона любых войн. Возможно, Двенадцатый тоже созерцал что-то такое. Созерцал и созерцал век за веком, а потом сошел с ума!

– Эй, хотите полуполукровок наплодить? – прикрикнул на своих молодцев Ларт, когда Ветер наткнулся посреди площади на очередную «оргию». Несколько женщин истошно визжали, но их крепко держали за волосы, выкручивая руки и срывая дырявые лохмотья. Одной в пылу яростной страсти оторвали левую грудь, другой выкололи глаз.

– Брать пленных на мясо? – спросил кто-то у предводителя.

– Разумеется! Нам еще победу праздновать! – воодушевленно возвестил Ларт. В насилии он, к счастью, не принимал участия, казалось, ему было неприятно даже смотреть. Но останавливать своих воинов он не торопился. Он ненавидел людей, это читалось во всех его движениях, в том упоении, с которым он сжигал деревню. Люди когда-то поступили с ним слишком жестоко… Но раздираемых заживо жертв не интересовали мотивы. Ими правила боль.

Рехи понимал, что не имеет права вмешиваться. Но в тот момент он испытывал отвращение к Ларту. Если в пылу битвы сердце заходилось от безумного обожания, то теперь его облепила слизь омерзения. Там, среди огня и врагов, Ларт летел на крыльях ярости, бесстрашно воодушевляя свое войско. Рехи летел вместе с ним, наслаждаясь каждым мигом рядом с этой невероятной силой и смелостью. А здесь… Здесь Ларт превратился в падальщика, который деловито грабил разрушенную, сожженную деревню. Он носился меж догоравших шатров, не заботясь о том, кого давит лапами его ящер. Он смотрел, как раненых мужчин поедают заживо проголодавшиеся полукровки, как берут силой измученных женщин.

– Всех не есть! Нам нужны пленники! – только равнодушно командовал Ларт, приказывая захватить как можно больше живого мяса. Их ожидала страшная расправа на пиру. Рехи уже проходил это, ему не хотелось снова праздновать в шатре. Пришлось бы опять сидеть у трона, а потом, чтобы забыться, предаваться плотским утехам в общем сладострастном гуле рядом с содранными скальпами и недогрызенными костями. Рехи никогда не испытывал жалости или сочувствия к людям, но раньше они всегда оказывались во много раз сильнее него. Теперь же он увидел участь побежденных. И вновь вернулась ненависть к Ларту: он вел в атаку, он устроил это бесчинство.

Рехи посмотрел на меч у бедра, он даже не пустил оружие в ход, все уже сделали раззадоренные полукровки. Он лишь сидел, слушая звон в ушах. Теперь захотелось ударить Ларта клинком в незащищенное броней основание черепа. Даже если потом и самому умереть от зубов оставшейся без предводителя стаи хищников.

– Теперь