Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис

Цель Иоанна не в том, чтобы показать страдания и унижение Иисуса, и «возлюбленный ученик» не подчеркивает их в своем рассказе. В своем Евангелии он лишь кратко описывает этот допрос. Историк должен пожалеть, что очевидец оказался так скуп на слова. Но рассказ Иоанна — не репортаж. Анна, члены священнической семьи и ученые-фарисеи пытались понять, кто такой человек, которого несколько дней назад приветствовали, как приветствуют освободителей. Вероятно, они старались «вытянуть» из него ответы на вопросы о его претензиях на роль Мессии. Нужно ли дополнить этот сжатый рассказ подробностями из того повествования о «еврейском процессе» по делу Иисуса, которое в переписанном заново и отредактированном виде вошло в синоптические Евангелия? Дополнение будет вполне законным, если будет произведено без претензий на связность текста, которой нет. Хронология Иоанна — единственная правомочная, поскольку лишь она обоснована исторически.

Откроем маленькую книжку Матфея, который по ошибке пишет, что допрос происходил в доме Каиафы, действующего первосвященника. «Первосвященник сказал ему: заклинаю тебя

Богом Живым, скажи: ты ли Христос (другой вариант перевода: Мессия. — Пер.), сын Божий?» Иисус говорит ему: ты (это. — Ред.) сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы (другой перевод: справа от Всемогущего. — Пер.) и грядущего на облаках небесных». Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: «Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его. Как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лицо и заушали Его, другие же ударяли Его по ланитам» (другой перевод: «Они плевали ему в лицо и били его, а другие били его по щекам». — Пер.).

Рассказ Матфея правдоподобен. У Марка первосвященник говорит: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» Нигде в ветхозаветной литературе не сказано, что в Древнем Израиле Бога называли «Благословенный», но известно, что существовал обычай заменять имя Бога обозначениями Его признаков. Возможно, этот эпитет свидетельствует о древности предания? Но для некоторых комментаторов он, наоборот, доказательство того, что эти слова не соответствуют исторической правде. Трудно решить, какой ответ верен. В любом случае можно признать, что Анна, выслушав ответы Иисуса, театральным жестом, означавшим на Востоке сильнейшее осуждение, разорвал на себе тунику (а не свою церемониальную одежду первосвященника, которую он носил только в Храме) и спросил присутствующих, заслуживает ли этот человек смерти. Похоже, что Анна желал, чтобы они одобрили или завершили заседание Синедриона: оно ведь было проведено в спешке и без обвиняемого. Заявить «однажды я буду сидеть справа от Всемогущего и спущусь сюда на облаках» означало объявить себя божеством, а это для евреев было возмутительным грехом.

Возможно также, что обвиняемый вынес и другие насмешки и оскорбления, кроме грубого удара палкой, о котором пишет Иоанн. Когда Анна и иерусалимские иерархи ушли, слуги хозяина дома, рабы — «кровожадные псы», как скажет о них потом святой Иоанн Златоуст, — с удовольствием стали издеваться над Иисусом. Ему плевали в лицо, его били. Ему закрывали платком лицо и требовали: «Прореки, кто ударил тебя?» Это напоминает chalk’e muia — игру в жмурки, которая уже существовала в античную эпоху. Рабы насмехались над пророческим даром Галилеянина. И нет сомнений, что именно тогда ему вырвали часть бороды (на плащанице она скошена влево), потому что именно так наказывали богохульников. «Я подставил свои щеки тем, кто вырывал мне бороду», — пророчествовал Исаия.

Следует отметить важное уточнение Луки по поводу унижений: первосвященник и его близкие, члены Синедриона, не унизили себя жестоким обращением с пленником, хотя Матфей и пишет, что это сделали они. Издевались и мучили их охранники и слуги. Он упоминает и о закрывании лица: возможно, узнал о нем от Иоанна. Эта подробность доказывает, что руки Иисуса были по-прежнему связаны. Но деликатный врач из Антиохии в своем рассказе смягчает унижения, перенесенные пленником, как и все, что наносит слишком большой ущерб достоинству Иисуса.

В любом случае ясно, что допрос Иисуса перед Анной имел неофициальный характер. Он не был проведен согласно правилам и не был предварительным, потому что в еврейской судебной процедуре не было предварительного расследования. Тем более это не был процесс перед Синедрионом, как называет его Марк, который ушел от исторической реальности дальше, чем Матфей. Этот допрос не имел ни юридической силы, ни политического значения. Можно даже сомневаться, что на него вызвали писарей (hazzam), которые обычно присутствовали на заседаниях Синедриона и делали записи на покрытых воском табличках, а потом составляли отчет о заседании на папирусе или пергаменте. Но мы никогда не узнаем точно, существовали или нет записи этого допроса или отчет о нем, потому что хранилище архивов сгорело вместе с Храмом в 70 г.

Созвал ли действующий первосвященник Каиафа рано утром новое заседание Синедриона, чтобы привести туда Иисуса? Этой версии придерживается Лука, чтобы его рассказ совмещался с досиноптическими источниками. По словам Матфея и Марка, было два заседания Высшего совета — одно вечером (на самом деле это был неформальный допрос перед Анной), а другое утром. Это второе заседание совершенно не соответствует исторической правде и даже было невозможно по нескольким причинам. Еврейские историки справедливо указывали, что от ареста Иисуса до его смерти прошло слишком мало часов. Разве можно было за такой короткий промежуток времени составить судебное дело вместе со свидетелями обвинения и созвать семьдесят одного члена Синедриона на вечернее или раннее утреннее заседание?

Здесь необходимо учесть несколько положений иудейского права. Согласно Мишне, сборнику правил и комментариев, судебный процесс по делу преступника нельзя проводить ночью. Конечно, Мишна была составлена в конце II в., то есть после падения Иерусалима, но в ней были заново подтверждены многие старые предписания. Историк и юрист Жан Имбер пишет: «У всех народов, и особенно у народов античных, уголовное право — наиболее стабильная часть законодательства, в которой сильнее всего проявляется консерватизм». Например, этот запрет проводить судебные заседания ночью уже существовал в I в., поскольку в Деяниях апостолов сказано, что Петр и Иоанн, сын Зеведея, были арестованы римскими властями вечером, но приведены на суд Синедриона только утром. Так же поступили с Павлом. Также, согласно правилам, решение суда о прекращении дела за отсутствием состава преступления или оправдательный приговор исполнялись немедленно, а при вынесении смертного приговора судьям было положено снова собраться на следующий день. Это правило защищало приговоренного: оно давало судьям время на размышление, а когда это время кончалось, только голосовавшие за смерть должны были подтвердить или изменить свое решение. К тому же судебные процедуры и дебаты в суде не могли происходить накануне субботы или праздничного дня. Но в случае Иисуса все эти правила были нарушены.

Если предположить, что первосвященники решили бы срочно созвать заседание Синедриона, было ли им выгодно это делать? Члены Синедриона, не участвовавшие в заговоре, например Никодим и Иосиф Аримафейский, могли бы встать на защиту Иисуса и попытались бы добиться отсрочки приговора хотя бы для того, чтобы соблюсти закон. А тогда что могло бы случиться в переполненном людьми городе, где ученики и поклонники Галилеянина уже показали себя, устроив ему торжественный въезд? Нет, нужно было как можно скорее избавиться от этого смутьяна. К тому же невозможно представить себе тайное заседание Высшего совета в то время, когда в Иерусалиме находился подозрительный и властный Понтий Пилат. Первосвященники, осторожные и безвольные сотрудники римских оккупантов, не рискнули бы совершить такой неверный шаг именно во время возвращения им священных жреческих одежд, необходимых при совершении жертвоприношений. Мы снова должны предпочесть более близкую к действительности версию Иоанна. Он нигде не пишет о таком заседании. Нам известно классическое возражение по этому поводу: Иоанн сознательно умолчал об этом собрании потому, что оно уже было описано другими евангелистами. Но этот довод не убеждает, ведь известно, что Евангелие Иоанна не зависит от синоптических. Если о таком заседании не пишет Иоанн, член одной из знатнейших священнических семей Иерусалима, значит, заседания не было. По делу Иисуса не проводили еврейский судебный процесс с приводом обвиняемого в суд, выслушиванием свидетелей и вынесением приговора.