Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской `расе господ` - Мануэль Саркисянц

И именно Австралии, стране, столь приверженной делу белой расы и английскому расизму, в 1919 г. в качестве «подмандатной территории» была передана часть Новой Гвинеи, захваченная Германским рейхом. В результате регион, где немецкое господство оставило в памяти «туземцев» добрую память о себе (в отличие от африканских колоний),[930] подпал под власть крайне расистской Австралии. В Новой Гвинее немецкая колонизация запомнилась как «золотой век» — особенно по сравнению с правлением новых колониальных хозяев, чья «[расистская! жестокость… так живо запечатлелась в памяти».[931] При австралийской оккупации — в отличие от немецкой — сексуальные контакты между местными жителями и европейцами расценивались как уголовные преступления. А ведь во многих немецких колониях в южных морях — в противоположность английским колониям — сожительство с туземками стало едва ли не правилом. Живыми примерами симбиоза культур на немецких тихоокеанских территориях до их англизации были дети, родившиеся от таких связей.

На туземках женились даже немцы, занимавшие высокие посты в заморской колониальной администрации. Так, в немецкой части Новой Гвинеи до австралийской оккупации (начавшейся во время первой мировой войны) одна «аборигенка», самоанка по прозвищу «Королева Эмма», буквально держала в руках «ключи от высшего колониального общества». Да, немало немцев из южных морей по внешнему облику и по образу жизни, по специфически «тихоокеанской» манере поведения с течением времени все больше и больше становились похожими на туземцев. Это сходство было настолько очевидным, что статс-секретарь по делам колоний Вильгельм Зольф,[932] находясь под впечатлением от британской расистской практики апартеида в Калькутте, счел себя обязанным предостеречь немцев от возможного «превращения в канаков». В конце концов, этот немецкий поклонник английских колониальных порядков добился запрета на браки между европейцами и туземцами и в немецких колониях (правда, лишь в 1912 г. — за два года до потери этих владений). Последний немецкий кайзер (находившийся под влиянием английского пророка расизма, а позже вдохновителя Гитлера — Чемберлена) утвердил этот расистский запрет на смешанные браки вопреки воле большинства членов рейхстага (социал-демократов, католической партии «Центра» и свободомыслящих депутатов). Тем не менее, смешанные пары на немецких территориях в южных морях и не думали расставаться. Если кто и пострадал от спонтанной реакции населения на этот запрет, так это сами пропагандисты расизма. Когда один член «Союза за расовую гигиену» (который черпал вдохновение в следовании английским образцам) в немецкой части Самоа попытался агитировать за «расовую чистоту», «поднялась буря возмущения». В конце концов немецкая колониальная администрация была вынуждена задержать этого человека ради его же собственной безопасности. И лишь когда «расово-сознательный» немец был выслан на родину, положение стабилизировалось.[933]

До оккупации немецкой части Новой Гвинеи австралийцами британского происхождения на этой территории не функционировали законы о расовой чистоте. Австралийские англосаксы, создавшие законы о расах, «совершили неслыханное в деле колонизации» — так отзывался об их делах Адольф Гитлер. Это был «неслыханный» геноцид местного населения ради освобождения жизненных пространств для «высшей расы». Этот пример был настолько впечатляющим, что, пожалуй, именно он — скорее, чем события в Северной Америке — мог послужить прецедентом для освоения Гитлером («немецким мечом для немецкого плуга») «пространств на Востоке», послужить моделью для германизации земель — после геноцида и низведения оставшихся жителей до статуса «недочеловеков».

Гитлер полагал, что пространство на Востоке — как уже завоеванное немцами, так и то, которое еще предстояло завоевать — должно было стать для Германии тем же, «чем была для Англии Индия».[934] По возможности восточные колонии должны были принести Германии еще большую прибыль: «У нас самая доходная колония в мире. Во-первых, она расположена совсем рядом с нами»[935] (sic). «Новое жизненное пространство для немецкого народа должно… [быть] завоевано… Лишь такое увеличение земельных фондов создаст предпосылки для решения социального вопроса».[936] Все эти высказывания звучат абсолютно в духе британского социал-империализма, практиковавшегося со времен Дизраэли и заселения колоний. Впоследствии же немцы даже попытались превзойти своих учителей. Так, Гитлер объявил: «В качестве земель для немецкой колонизации мы выберем лучшие территории… С их заселением мы справимся».[937]«…Коренных жителей вытесним в болота Припяти, чтобы самим поселиться на плодородных равнинах…»[938]«Мы совершенно не обязаны испытывать какие-либо угрызения совести… Едим же мы канадскую пшеницу, не думая [при этом] об индейцах».[939] Таким образом, планируя эту колонизацию, Адольф Гитлер также ссылался на опыт англичан.

(Жители Англии действительно «имели не слишком четкое представление об условиях производства баранины, импортируемой оттуда [из Австралии]», — утверждал один британский историк,[940] имея в виду создание пастбищ для овец за счет уничтожения почти всех основ жизни австралийского коренного населения.)