Взлет Samsung. История самой выдающейся и скандальной технокомпании в мире - Джеффри Кейн

Я понятия не имел, какова правда о здоровье председателя. Мои источники в компании сообщили, что никому, кроме правящей семьи Ли и помощника, заместителя председателя Г. С. Чоя, не разрешалось входить в больничную палату председателя.

26 мая 2015 появилось сообщение, что Samsung C&T, строительное и торговое подразделение компании, будет приобретено компанией Cheil Industries, де-факто холдинговой компанией империи Samsung.

«В соответствии с соглашением о слиянии, которое должны одобрить акционеры обеих компаний, Cheil Industries приобретет компанию Samsung C&T, предложив 0,35 новых акций за каждую акцию Samsung C&T», – говорилось в пресс-релизе Cheil Industries.

«Выглядит… странно? – заметил Мэтью Левин из Bloomberg View, наблюдая за грядущей битвой. – С чего бы вам продавать свою компанию меньше, чем за бесценок?»

Анализируя финансовые детали слияния, Левин писал, что это была «сделка по поглощению, в которой акционеры C&T получат в общей сложности около 55 миллионов новых акций Cheil, в соотношении 0,35 акций Cheil за каждую акцию C&T. В то время акции Cheil торговались на уровне 163 500 вон, – это означало, что сделка стоила около 8,9 триллиона вон. (Тогда публичный капитал C&T стоил немного больше, чем сейчас – около 12,5 триллионов вон, или 9,5 триллионов после уплаты налогов). Таким образом, акционерам C&T при слиянии платили значительно меньше легко вычисляемой стоимости публичных акций, которыми владеет C&T, а операционный бизнес C&T оценивался значительно ниже нуля».

Зачем оставлять акционеров Samsung C&T очевидно обманутыми, что наверняка вызовет негативный отклик в СМИ?

Samsung утверждал, что концерн пытался консолидировать бизнес-единицы, но в конечном счете речь шла о первенстве правящей семьи. Чжэ Ли принадлежало 23 процента акций компании Cheil Industries, поглотившей Samsung C&T, которая, в свою очередь, владела четырьмя процентами акций компании Samsung Electronics, являющейся драгоценным камнем в короне группы компаний. Слияние было призвано укрепить и упростить контроль Чжэ Ли над Samsung Electronics через эту паутину акций с Cheil Industries на вершине.

Операция, по сути, увеличивала его долю в империи Samsung. Она не только приближала его к трону председателя империи Samsung, но и помогла ему выплатить налог на наследство.

Через 52 дня акционеры должны были собраться для голосования.

Манхэттенские инвесторы были в ярости.

«Стремление советов директоров Samsung C&T и Cheil Industries навязать это незаконное предложение о поглощении, – объявил представитель хедж-фонда Elliott Management в своем вступительном слове, – представляет попытку передать без какой-либо компенсации более 58 процентов (что эквивалентно приблизительно 7,85 триллионам вон) чистых активов Samsung C&T из рук акционеров Samsung C&T в руки акционеров Cheil Industries».

Хедж-фонд был полон решимости «бороться с шарлатанами, которые отказываются играть по правилам рынка», как однажды сказал его основатель Пол Сингер.

Elliott Management контролировал активы на сумму 27 миллиардов долларов и являлся крупным акционером Samsung C&T. Известный своим жестким боевым стилем и параноидальной корпоративной культурой это был не тот институт, с которым можно шутить. Его основатель, Пол Сингер, прежде был адвокатом и нью-йоркским инвестором, закаленным финансовым борцом, не боявшимся противостоять самым могущественным компаниям мира и даже некоторым правительствам. Bloomberg назвал Сингера «самым страшным инвестором в мире».

Elliott нужно было убедить акционеров Samsung пойти против экономического столпа своей страны. И у хедж-фонда были влиятельные покровители.

«Голосуйте ПРОТИВ этой сделки», – предупредила компания Institutional Shareholder Services, доверенное лицо консультационной фирмы, пользующейся огромным доверием в кругах акционеров.

3 июня Elliott купил 2,17 процентов акций Samsung C&T, увеличив свою общую долю до 7,12 процентов, что сделало его третьим по величине акционером и позволило увеличить весомость его голоса. Это означало, что началась финансовая война.

До голосования оставалось 44 дня.

Чжэ Ли завтракал с генеральным директором JP Morgan Джейми Даймоном, когда узнал о жестокой оппозиции со стороны Пола Сингера. Руководители Samsung понимали, что добиться от акционеров одобрения слияния будет непросто. Чжэ Ли нуждался в 55,7 процентах голосов акционеров в пользу слияния.

Пол Эллиот Сингер, основатель активистского хедж-фонда Elliott Management, известен как «самый страшный инвестор в мире»

9 июня Elliott подал в суд иск о запрете проведения предстоящего собрания акционеров для голосования по слиянию, утверждая, что оно незаконно. На следующий день строительная компания заручилась поддержкой союзника в маневре с акциями, который был бы невозможен в Соединенных Штатах. Она подключилась к своему банку казначейских акций, главному инструменту поддержания контроля семьи Ли, и продала их все за 608 миллионов долларов южнокорейскому производителю химических и автомобильных запчастей KCC Corporation, мгновенно превратив ранее неизвестную производственную фирму в четвертого по величине акционера Samsung C&T.

«Этот шаг необходим, – говорилось в заявлении компании, – чтобы защитить компанию и акционеров от зарубежных хедж-фондов, которые преследуют извлечение прибыли, а также повысить ее ликвидность и улучшить финансовое здоровье».

Использование казначейских акций было уловкой южнокорейской торговли. Акции такого типа правящие семьи чеболей отдают союзникам в обмен на поддержку их позиции в спорных решениях акционеров. Как только компания продает свои казначейские акции, их право голоса активируется. Это способ создания власти из ничего.

«Грязная сделка», – сказал мне сотрудник Elliott. Акции Samsung С&Т упали, эффективно саботируемые собственными менеджерами компании.

Продажа была «глубоко тревожащей», говорилось в заявлении Elliott, объяснявшем, что сделка «намеренно размывала права голоса и стоимость, подлежащую возмещению акционерам Samsung C&T». На следующий день Elliott инициировал еще один судебный запрет, чтобы удержать KCC от голосования.

1 июля южнокорейский суд отклонил ходатайство хедж-фонда и объявил, что голосование по слиянию должно продолжаться – поскольку продажа не является незаконным переводом богатства правящей семье, и Samsung следовал закону при расчете коэффициента слияния через заранее определенный коэффициент, основанный на последних ценах акций.

3 июля, за 14 дней до решающего голосования, Elliott подал апелляцию.

Шестеренки «Республики Samsung» вращались с максимальной скоростью. Компания Samsung разместила рекламу, взывавшую к эмоциям акционеров и общественности, в более чем ста газетах, а также на восьми широковещательных каналах, шести кабельных каналах и двух интернет-порталах – и все это в один день.