Глеб Белозерский - Лев Демин

- Кто же главный бунтарь?

- Известно кто, Яшка Барсук. Барсук Яшкино прозвище. Выбрал время, когда дружина была в отлучке и попалил усадьбу. И снова как в воду канул. Ищи его в лесных дебрях.

- И велика ли у него ватага?

- А кто его знает. Не один, конечно.

- Хотел бы встретиться с ним. Посоветуй, отче, как это сделать?

- Не знаю. Яшка осторожен. Небось подумает, что ты ему западню готовишь.

- Мне какая от того выгода? Хочу разобраться получше, что заставило людей бунтовать, уходить в леса. Могу поклясться тебе, отец Никифор, перед образами, что никаких недобрых замыслов против Яшки не имею.

- Ты-то, может быть, и не имеешь. А ты уверен, что Яшка отпустит тебя по-хорошему? Не любит он ни бояр, ни князей. Как бы не решил, что ты с ними одного поля ягода.

- Я же безоружный, без дружины. Сопровождают меня только два человека.

- А как же князь Федор с дружинниками?

- Они останутся здесь и сопровождать меня не будут.

- Ну, коли так… Поклянись еще раз, что других намерений против Якова и его людей не имеешь.

- Вот тебе истинный крест… - Глеб размашисто перекрестился перед образами.

- В лесном выселке, что версты три отсюда, вверх по ручью, притоку Соти, живет Яшкина сестра. Возможно, она знает, где можно найти Барсука. Или сама отыщет его.

- Спасибо, отче. Как звать сестру?

- Варвара. Она сторожила при часовенке.

Глеб Василькович воспользовался тем, что Федор Ростиславич и его люди отдыхали с дороги. Он вместе с Власием и конюшим углубился в чащу леса, двигаясь по скованному льдом извилистому ручью. Лесная опушка чередовалась с заснеженными полянами, служившими летом сенокосными угодьями. Версты через три лес отступил от ручья. Здесь стояли три убогих избушки с односкатными кровлями и малая часовенка с крестом на коньке крыши.

Заслышав скрип санных полозьев, из крайней избы вышла пожилая женщина.

- Вам кого? - спросила она, внимательно разглядывая пришельцев.

- Тебя, коли ты Варвара, - ответил Глеб.

- И что тебе от меня надобно, путник?

- От тебя ровным счетом ничего, - ответил сдержанно Глеб. - Хотел бы повидать твоего брата.

- Нет у меня никакого брата.

- Запамятовала, Варвара. Есть у тебя брат Яков по кличке Барсук. Видишь, нас только трое. И все мы безоружные. Встреча с нами Якову ничем не грозит. Сообщи ему это. А если хочешь нам удружить, принеси по кружке молока. Вот тебе монета.

- Нет у меня коровы. Была, да барин забрал за недоимки.

- У соседей есть?

- У одного.

- Вот и добудь у него молока. Вот тебе еще монета. Соседу отдашь за молоко, а себе возьмешь за труды.

Молоко Варвара принесла и куда-то исчезла. Но ее отсутствие продолжалось не слишком долго. В избу ввалились трое мужиков, вооруженных луками и самодельными кинжалами. Все были в лаптях и холщовых онучах, видавших виды полушубках и бараньих шапках, нахлобученных по самые брови. Державшийся за старшего был невысок ростом, но коренаст и плечист. Он и повел речь.

- Ну, я Яшка по прозванию Барсук. А ты кто таков? По одежонке, видать, боярин.

- Ошибаешься. Не боярин, а князь.

- А не врешь? Князя нашего Федора я однажды видел. Повыше тебя ростом будет и в плечах пошире.

- Я не ярославский князь, а белозерский. Глебом меня зовут. Слышал о таком?

- Слышал. Не люблю ни князей, ни бояр. Все вы душегубы. Разорили народ, заставили голодать. А ты не побоялся ко мне без дружины пожаловать? Ведь можем и не выпустить.

- Понадеялся на здравый смысл, Яков. Поэтому и пожаловал к тебе. Ты что-нибудь плохое от меня видел?

- Да пока вроде нет.

- Беженцев на Белоозере принимаю. Это тебе ведомо?

- Слыхал.

- Коли жить тебе на Ярославщине стало невтерпеж, перебирайся к нам на Белоозеро. Дам тебе землю, жилье.

- Ишь, какой добренький. После того как мы спалили боярскую усадьбу, остается одна дорога - на край света. Если убегу с Ярославщины, то на север, на Двину или Мезень.

- Воля твоя, Яков.

- Так зачем ты к нам пожаловал, князь Глеб?

- По воле великого князя Александра Ярославича. Повелел он, чтобы я выяснил, отчего бунтуете, чем недовольны. Что нужно сделать, чтоб такого не случалось впредь.

- Еще одна добрая душа нашлась. Думаешь, князь Александр сумеет перебороть все злоупотребления: баскаков, бояр, князей? И кругом воцарится доброта и справедливость? Так?

- Не знаю, сумеет ли. Конечно, найдутся те, которые воспротивятся ему. Но князь Александр намерен добиваться перед ханом, чтобы не стало баскачества, а сами князья собирали ханскую дань. Тогда не будет прежних злоупотреблений.

- Почему ты уверен, что не будет?

- Баскак и его люди всегда норовили не ограничиваться положенной десятиной, а еще урвать изрядный куш в свою пользу. Разве не так?

- Чем бояре, такие, как наш Донат, лучше баскаков?

- Князь Федор пытается приструнить бояр. Вы бы помогли ему.

- Как ему поможешь, когда у бояр сила, власть, дружины.

- Это уж вам решать, как.

Яшка Барсук рассказал князю Глебу, что пережили жители волости, принадлежавшей Донату.

Заносчивость и корыстолюбие боярина резко возросло с тех пор, как его сестра Ксения выдала дочь свою Марью за князя Федора Ростиславича. Теперь Донат при каждом удобном случае не переставал напоминать, что он как ближайший княжеский родственник вправе жить на широкую ногу: содержать дружину, строить роскошные хоромы. Это стремление легло тяжким бременем на крестьян. Донат заставлял их трудиться над возведением боярских палат, кормить обширную дворню и дружину, заготовлять лес. Непрерывно росли поборы с каждого крестьянского двора. Если крестьянин был не в состоянии выплатить повинности, у него отбирали скот, птицу, ульи, домашнее имущество. Было немало случаев, когда разоренные, ограбленные люди покидали насиженное место и уходили в поисках лучшей доли в далекие северные края, в Белоозеро, в Вятскую землю, на Северную Двину. А отдельные, доведенные до отчаяния люди, шли в леса и становились разбойниками. Нападали на купеческие караваны, барские усадьбы.

- Спасибо тебе, Яков, за грустный рассказ, - сказал Глеб Василькович. - Ты дал мне тему для беседы с великим князем.

- Будет ли прок от такой беседы?

- Этого я не знаю, - искренно сознался князь Глеб. - Могу только одно тебе пообещать. Не найдешь здесь справедливости, можешь рассчитывать на пристанище в Белоозере.

- Лучше подамся на север, на Двину или Мезень. Там бояре не отыщут меня, коль задумают мстить за мои дела.