Кавказская война. В 5 томах. Том 4. Турецкая война 1828-1829гг. - Василий Потто

Таким образом, в самое короткое время исчезло из-под стен Ахалцихе многочисленное турецкое воинство. Часть турок, не успевая присоединиться к общему бегству, была между тем отрезана и осталась в городе. Многие из них заперлись в домах и отказались сдаться. Ширванцы пошли на приступ, выбили прикладами двери и перекололи упорных; другие, отчаянно защищавшиеся, погибли в пламени зажженных строений.

В три часа пополудни город уже был совершенно очищен от неприятеля.

Покончив с турками, солдаты принялись разыскивать мины. Их оказалось две. Под нижними воротами работы были только еще начаты, но под верхними галерея была уже готова, и в ней заложено два пуда пороха. Для полного действия взрыва этого, конечно, было недостаточно, и Ахмет-бек послал за порохом в Аджару, откуда его еще не успели привезти. Это-то и было причиной, что в роковую ночь, когда у нас ожидали взрыва, он не последовал.

В три часа пополудни в Ахалцихе вступил отряд полковника Бурцева, а через три дня стали подходить и войска Муравьева.

Ахалцихе представлял теперь, после второй осады, совершенную пустыню. Дома были избиты, как решето, а лужи крови, застывшие в комнатах, говорили о множестве погибших здесь жертв. Жителей не было. Семейства магометан, опасаясь мщения русских за вероломство, заблаговременно ушли в пределы непокорных санджаков; христиане были вырезаны или уведены в неволю, и только семьсот семейств, принятых в крепость, представляли остаток прежнего многочисленного населения Ахалцихе. Но и эти семьи, потерявшие все свое достояние, не имели никаких средств к жизни.

К сожалению, в числе пропавших без вести оказался один из преданнейших нам людей, Иороман-Байрахтар, с таким усердием служивший князю Бебутову в продолжение тяжелой десятидневной осады. Впоследствии узнали, что он попал в руки турок в то время, когда ширванцы штурмовали батарею у католической церкви. В плену он вынес бесчисленные истязания и приговорен был к смерти и к уплате тысячи червонцев пени. Байрахтар был человек небогатый, к тому же дома его и лавки, находившиеся в Ахалцихе, были сожжены, но у него оставалась еще одна деревушка, которую он продал и, выкупив ценой ее свою голову, вернулся в Ахалцихе нищим. Паскевич исходатайствовал ему чин прапорщика с пожизненной пенсией, вполне обеспечившей ему безбедное существование. Впоследствии Байрахтар принял христианскую веру и навсегда порвал связь со своими бывшими единоземцами.

Одним из главных возмутителей, ознаменовавших себя свирепостью по отношению к христианам, которых он умерщвлял десятками, был некто Омар-ага-Косы-Оглы – один из богатейших и влиятельнейших беков Аспиндзского санджака. Он даже не хотел бежать, потому что чувствовал себя достаточно сильным за крепкими стенами своего родового Ангорского замка; а между тем князь Бебутов на нем-то именно и хотел показать пример правосудия и строгости. И вот, когда несколько попыток так или иначе захватить преступного бека оказались напрасными,– вызвался один армянин, по имени Азнауров, который обещал Бебутову привести его в Ахалцихе живого или мертвого. Подговорив четырех товарищей, он отправился с ними в Ангору и приказал доложить о своем приезде. Ворота замка были заперты, и во двор впустили только одного Азнаурова. Бек встретил его, окруженный толпой вооруженных слуг и нукеров. Но едва Азнауров, верно рассчитавший, какое магическое действие должно произвести имя Бебутова, объявил во всеуслышание, что прислан князем, и что бек должен вместе с ним отправиться в Ахалцихе,– челядь мгновенно рассеялась, а Омар-ага, выхватив пистолет, выстрелил в Азнаурова почти в упор – и дал промах. Тогда завязалась отчаянная борьба между ним и армянином. Долго оба противника, облитые кровью, не уступали друг другу победы, но ловкий удар кинжала поверг наконец Омар-агу на землю, и Азнауров привез в Ахалцихе только его тело.

Эта борьба один на один, в присутствии многочисленной дворни, уже показывала, насколько подорваны были нравственные силы жителей, которые остались безучастны к судьбе своего владельца, и ни один кинжал не сверкнул в помощь гибнувшему беку. Страх перед именем русского князя сковал все население – и в этом отношении попытка Ахмет-бека овладеть Ахалцихе принесла нам громадную пользу, тем более, что материальный ущерб от нее был не велик и окупался с избытком приобретенными нравственными выгодами.

Из официальных данных видно, что во все продолжение осады гарнизон потерял только пять офицеров и семьдесят шесть нижних чинов убитыми и ранеными. Из крепости выпущено было восемь с половиной тысяч пушечных и семьдесят три тысячи ружейных заряда и переброшено за стены тысяча триста пятьдесят ручных гранат. Трофеи русских состояли из двух знамен и шести орудий.

Защита Ахалцихе бесспорно составляет, по своему внутреннему смыслу, один из высоких военных подвигов. И на Кавказе тогда много дивились тому, что князь Бебутов не получил Георгиевского креста на шею, а был награжден, Анненской лентой. Георгиевский крест 4-ой степени присужден был Думой только одному штабс-капитану Горачко, и в высочайшей грамоте сказано было, что он жалуется “за подания полезного совета не делать вылазки в первый день нападение на Ахалцихе, дабы не подвергнуть малочисленный гарнизон во время внезапного приступа сомнительному успеху против сильного турецкого корпуса, обложившего крепость”.

Паскевич отдал должную справедливость мужеству гарнизона и благодарил его следующим приказом по корпусу, отданным 18 марта 1829 года:

“Защитники Ахалцихе! Среди суровой зимы огромные неприятельские силы облегли крепость, храбрости вашей вверенную. Подражая примеру, вами самими указанному, они мнили, что достаточно одного приступа, чтобы овладеть Ахалцихе. Но ваш отпор явил различие между русским войском и разъяренными толпами турок. Ваше единодушие, неусыпность и мужество, сказываемые в течение двенадцати дней, заменили твердость крепостных стен и были причиной поражения неприятеля. Искренне благодарю вас, храбрые воины! Нынешний подвиг достоин вас. Вы доказали, что умеете побеждать в поле, умеете брать крепости и умеете оборонять их”.

Бурцев за свой отважный поход через Боржомское ущелье был произведен в генералы.

Прошло шестьдесят лет, но не забыта еще и до сих пор славная защита Ахалцихе, составляющая одну из лучших страниц боевой истории ширванцев, как не забыто славное имя князя Василия Осиповича Бебутова – впоследствии героя Баш-Кадык-Лара и Кюрюк-Дара.

Как ни изолированы были Гурия и турецкое побережье Черного моря высокими хребтами гор от главного театра военных действий, однако же громадные приготовления турок к войне 1829 года и поход их под Ахалцихе не могли не отозваться и там волнениями мусульман и нападениями их на русские границы. Несмотря на недавнее изгнание правительницы Гурии и ослабление турецкого влияния в Пририонском крае, мелкие нападения разбойничьих партий со стороны Кабу-лета не прекращались.

Турки, видимо, рассчитывали на легкость возмущения Гурии; они были убеждены, что среди гурийцев найдется много людей, готовых изменить русским, если и не по шаткости своих убеждений, то по личным связям с бывшей правительницей и, главным образом, по той традиционной и глубокой склонности народа раболепно верить в непогрешимость своих владетельных фамилий. С этой целью они наводнили край множеством прокламаций, призывавших жителей подняться единодушно на защиту прав своей старинной княжеской династии. Носились даже слухи, что княгиня Софья намеревается сама появиться в Гурии с войсками трапезундского паши и овладеть правлением. Но русское правительство уже знало об этих тайных происках, и против политической миссии правительницы, бьющей на слабую народную струну, оно вознамерилось выдвинуть также вопрос политический, вопрос традиционный – это исконную вражду гурийцев к туркам. Для этого необходимо было только суметь пробудить в народе те чувства, которые воспитывались в нем веками турецкого владычества, и теперь только дремали, усыпленные убаюкиванием тех, кого связывали с турками одни лишь личные интересы. Наилучшим средством к осуществлению этой идеи должно было явиться присутствие в наших рядах гурийской милиции, во главе которой встали бы князья и влиятельные люди страны. Достигнуть этого оказалось нетрудно.