Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

Первой пришла похоронка на моего мужа, потом умер отчим. Мы с мамой опять остались одни. А теперь и мама ушла.

Прошу Вас, заберите у меня картину. Я не могу жить рядом с ней. Мне мерещится, что все наши несчастья от нее. Смешно, характером я совсем не похожа на маму, но суеверна так же, как она.

Пожалуйста, ответьте мне. Напишите, что Вы согласны забрать у меня картину, и в тот же день я сяду на поезд и привезу ее Вам».

— Жуткая судьба, — тихо проговорила я, собирая со стола листочки.

— Какую заслужили, — скорбно отозвалась мать Розы. Она немного помялась, потом неуверенно поинтересовалась:

— Поедете к ней?

— Обязательно, попытаюсь найти эту женщину…

— А может, не нужно? — просительно глянула она на меня, тут же смутилась и отвела глаза в сторону. — Как бы беды на себя не накликали. Сдается мне, не все так просто с этой картиной… Не зря барыня назад ее брать не захотела… за Софью Августовну она опасалась.

— Ко мне все эти проклятия никакого отношения не имеют. Эта женщина хотела избавиться от картины. Если полотно до сих пор у нее, и она не передумала, я просто ей помогу это сделать, — улыбнулась я.

— Дело ваше, — вздохнула старуха.

На пороге, уже прощаясь с хозяйкой, я не выдержала, спросила:

— Почему вы все называете ее барыней?

— Как еще ее называть? Она и была барыней. Самой что ни на есть настоящей. И по рождению, и по характеру.

Дорога до города на юге Тульской области, где согласно письму некогда проживала дочь Коры, заняла чуть больше трех часов. Городок оказался совсем крохотным, даже чуть меньше, чем я ожидала. Центральная улица, застроенная двухэтажными купеческими домами, небольшая площадь с памятником вождю революции, зданием местной администрации и рынком, корпуса местной фабрики на берегу реки. А вокруг — кривые улочки с частными домами под шиферными крышами. За час весь город можно исколесить вдоль и поперек.

Подгоняемая любопытством, я не стала зря терять время и прямиком отправилась по указанному на конверте адресу. Меня в тот момент не интересовали ни церковь на взгорке, ни старинный колорит городка, ни живописные окрестности. Хотелось одного — немедленно удостовериться, что дом номер шестнадцать по-прежнему стоит на улице Новаторов.

Двухэтажное здание довоенной постройки «щеголяло» покосившейся входной дверью и изрядно обшарпанными стенами, но вид имело вполне жилой. Не задерживаясь, я медленно проехала мимо и облегченно перевела дух. Начало было хорошим, теперь было от чего плясать в писках следов дочери Коры. Если она даже больше не живет в этом доме, есть много способов отыскать ее. Можно поговорить со старожилами, можно заглянуть в жилконтору. Да мало ли какие еще проверенные приемы имеются в запасе. О том, что дочь Коры могла умереть, думать не хотелось, и я сердито гнала от себя эти мысли.

Следующим пунктом программы было посещение ЖЭКа. Порасспросив двух-трех прохожих и поплутав немного в переулках, я в конце концов нашла нужное здание. В густом сумрачном коридоре не было ни души, из чего я сделала вывод, что день не приемный, и улыбнулась. Мне определенно везло. Переходя из одной запертой двери к другой, я наконец забрела в бухгалтерию. Переговорив с сидящими там женщинами, я выяснила, что кабинет паспортистки располагается на втором этаже, а день действительно не приемный.

Деликатно стукнув в косяк, и не дожидаясь ответа, я повернула ручку и вошла в комнату. Кабинет был совсем маленьким, до убогости скромным и ни чем не отличался от многих других, которые мне уже не раз доводилось посещать. Канцелярский стол, несколько стульев, сейф в углу. На подоконнике — металлические банки из-под томатной пасты с чахлыми цветами: жалкая попытка создать подобие уюта подручными средствами. Дама за столом была поглощена бумагами и при моем вторжении даже головы не подняла.

— Сегодня не принимаем, — бросила она, не отрывая глаз от разложенных перед ней документов.

Холодная встреча меня не удивила. Я давно усвоила, что в наших учреждениях почти все дни не приемные. Проигнорировав желание хозяйки кабинета остаться в одиночестве, нацепила на лицо самую приятную из своих улыбок и радостно воскликнула:

— Здравствуйте!

Услышав мой бодрый голос, дама догадалась, что ее отговорка не сработала. Посетительница оказалась нахалкой и уходить явно не собиралась. Гневно отшвырнув ручку в сторону, хозяйка кабинета наконец оторвалась от бумаг и звенящим от раздражения голосом обратилась ко мне:

— Женщина, вы же слышали, что я сказала. Сегодня не принимаем. Немедленно покиньте кабинет и не мешайте работать.

По правде говоря, я не слишком люблю, когда меня так называют. Классификация по половому признаку приводит меня в бешенство, и обычно я не упускаю возможности высказаться по этому поводу, но сейчас был не тот случай, и я сдержалась. И растянула губы в улыбке, искренне надеясь, что она в эту минуту не напоминает злобный оскал.

Взгляд чиновницы быстро обежал меня с макушки до кончиков туфель, и постепенно плещущееся в нем холодное раздражение сменилось явной заинтересованностью. Причину перемены понять было нетрудно: наметанный глаз сразу определил, что просительница не из бедных.

Не давая ей возможности опомниться, я без промедления взяла инициативу в собственные руки:

— Извините, что врываюсь к вам в неурочное время, но у меня просто нет выхода. Очень срочное дело. Я ради него из другого города приехала.

— Вы не местная? — посуровела начальственная дама.

— Москвичка. Представляю страховую компанию и сейчас расследую ДТП.

— От меня что хотите?

— Помощи. По документам гражданин, ставший причиной аварии, проживает в этом городе по адресу улица Новаторов шестнадцать, квартира два.

Дама брезгливо скривила губы:

— Адресом ошиблись, мы не судебные приставы и взысканием долгов не занимаемся.

— Об этом речь не идет. Дело в том, что свою вину гражданин не отрицал и без возражений согласился оплатить причиненный ущерб. Хотя, должна сказать, машина у нашего клиента дорогая, пострадала сильно и сумма набежала приличная.

— И что?

— Ответчик исчез. Я специально приехала разыскивать его, но в квартире по улице Новаторов сказали, что такой там никогда не проживал. Возможно, так оно и есть, а может быть, та женщина, что разговаривала со мной, лжет. Помогите разобраться.

— У нас информация закрытая и разглашению не подлежит.

Лицо у дамы за столом было каменным, голос звучал сурово, но глаза блудливо косили в сторону, и это вселяло надежду. Перегнувшись через стол и, почти нависнув над ней, благо рост позволял, я нежно проворковала:

— Поверьте, я с большим уважением отношусь к установленным правилам и никогда бы не посмела толкать вас на серьезное должностное нарушение. Но в данном случае все выглядит абсолютно невинно. Мне и нужно-то всего ничего. Узнать, кто прописан в квартире номер два по улице Новаторов, шестнадцать.