В летописях не значится - Евгения Петроченко

А тем временем дни летят за днями, и с каждым днём мне всё сильнее начинает казаться, что я теряю время, что я занимаюсь чем‑то неинтересным и неважным, что моя жизнь, которую я так холила и лелеяла, слишком пресная и будничная.

Ранние подъемы на работу заставляли ненавидеть утро каждого прожитого дня. Рабочий процесс заставлял задумываться о бесполезной трате минут своей жизни. Вечернее возвращение домой вовсе не доставляло радости. Ночь проходила практически без сна, в бесконечных метаниях, в нескончаемых мыслях, и закачивалась тем, что я шла пить крепкое снотворное, так как без него уснуть было совершенно невозможно.

Ради чего жить? Я достигла цели, которую так упорно преследовала. Только в процессе все жизненные принципы и приоритеты сотни раз поменялись местами, чтобы потом и вовсе исчезнуть без следа. Я оказалась тёмной поневоле, жила с ощущением отвратительного поступка на своей совести, жалела о нём каждый день — а потом вдруг оказалась ни в чем не виноватой да и вообще героиней, удостоенной печатанья своего профиля на монетах целой расы, которые к тому же использовались в качестве амулетов удачи. Это намного больше, чем может пережить обычный среднестатистический человек.

Как мне жить дальше? Что делать со всей этой кашей в голове?

Гулять с друзьями больше не интересно. Никакие мужчины не привлекают, а тот, кто когда‑то разбил моё сердце, вообще кажется каким‑то недоразумением.

Когда же я очередной раз опоздала на работу, предпочтя ей сладкую негу сна и грёз о незнакомых мирах, я поняла, что больше так не могу.

Надо признать: мой мир больше не кажется мне эталонным, самым лучшим. Может, он и хорош, но когда сердце осталось совсем в другом месте, ежедневная рутина заставляет взвыть от тоски и боли, убеждая меня каждым днем, что всё познается в сравнении.

Я сравнила. Выводы сделала.

И всё же решилась на отчаянный шаг.

Рассветные лучи солнца окрасили Афарас в красные тона, отражаясь огнем в окнах привычно разномастных домов. Утренний город был так же прекрасен, как и всегда.

На улицах уже начал появляться народ, и я снова с улыбкой начала гадать: "Этот гном, этот на треть эльф, этот тролль что ли?". Кажется, эта игра мне никогда не надоест.

Мне пришлось долго думать о том, куда же переместиться, и вспоминать чуть ли не дословно, что же говорил господин Брор о перемещениях. Для себя я определила, что мне необходимо как можно четче представить место, где я хочу оказаться, и время. В качестве места я выбрала укромный переулок возле рынка, в качестве времени — спустя месяц после моего ухода. Возвращаться в свою комнату я посчитала неразумным, так как там вполне уже мог жить кто‑то другой. К Гидеону тоже не хотелось, но по причине совершенно глупой — мне хотелось начать всё сначала, без повторений.

Я не стала надевать форму адепта. Оставила лишь блузку, а юбку попросила пошить знакомую девушку, работающую швеёй. Поэтому мой наряд вполне вписывался в городскую среду, не вызывая подозрений. А чтобы вызывать их ещё меньше, я полностью спрятала волосы под темно — синим платком, на тон темнее юбки.

В руке я несла также сшитую матерчатую сумку со шкатулкой, манком и лишенным магии браслетом. Её я должна вернуть тому, у кого я её позаимствовала, хватит с меня тьмы. Теперь единственное, на что я могу надеяться — это что он ещё жив. При мысли о том, что возможен и другой вариант, в сердце кольнуло. Разве мне нужен этот мир без магистра?

Но несмотря на тревожные опасения, идти было легко и спокойно. Я впервые не боялась магии и раскрытия. Для себя я решила, что в случае нападения непременно отвечу. Больше нет особого смысла быть привязанной к определенной точке пространства — времени.

Первый звоночек тревожности прозвенел, когда я проходила мимо места, где должна была быть "Чайная". Само здание стояло на месте, цветы тоже росли в горшках, а название изменилось на простую "Ресторацию". Вывеска была красивой, тёмно — коричневой с позолотой и изображала пару на свидании.

Затем, по той же дороге, где мы шли тогда с магистром, я дошла до Академии. Идти пришлось вдоль правой стороны, где крайним к забору был факультет боевой магии. Я знала, что я ищу, и увидела это. Над тренировочным полем по — прежнему висел замерший во времени портал, сверкающий синевой даже издали.

А вот ворота были закрыты.

Я постояла под ними, не зная, что делать.

Вскоре из города появился пошатывающийся адепт, наверняка из "Ресторации", одетый в коричневый пиджак и брюки, и принялся махать руками перед воротами. Прежде, чем он успел закончить заклинание, я подскочила к нему:

— Светлого утра, уважаемый адепт артефактологии!

Он недоуменно оглянулся. Пожалуй, с "уважаемым" я слегка погорячилась, надо было обратиться к нему менее формально.

— Светлого, — пробормотал он.

Наверное, стоило бы задать безумный вопрос "какой сейчас год?", но дело было в том, что я и предыдущего года не знала. Столько прочитала исторических книг, а о настоящем этого мира так ничего и не выяснила толком.

Поэтому я спросила самое важное:

— А магистр Тардаэш ещё здесь работает?

— Кто?

— Магистр боевой некромантии Тардаэш, — терпеливо пояснила я.

— Нет такого, — пожал плечами адепт.

И едва моё сердце ухнуло в пропасть, добавил:

— Возможно, вам нужен глава Магического Совета Тардаэш? Род вроде тот же.

— Да, да! — не сдержала своего восторга я.

— Его здесь нет. Вы ошиблись городом, девушка. Поищите в столице.

С этими словами он взмахнул руками, на этот раз удачно, и вошел в ворота.

Я же застыла у входа, пытаясь решить, что делать дальше.

Раян жив, это главное.

Теперь моя очередь его искать.