Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

В-пятых, разделение труда в обществе – независимо от того, опосредовано оно товарообменом или нет – присуще самым различным ступеням экономического развития общества, тогда как мануфактурное разделение труда есть лишь специфическое порождение капиталистического способа производства на определенной стадии его развития.

§ 5. Капиталистический характер мануфактуры

Как показано выше, сосредоточение значительного числа рабочих под командой одного и того же капитала образует естественный и исходный пункт как кооперации вообще (в том числе и капиталистической), так и мануфактуры. Более того, мануфактурное разделение труда делает численный рост применяемых рабочих технической необходимостью. Ибо теперь, с одной стороны, требуется известный минимум этих рабочих, который должен применять отдельный капиталист, предопределяется наличным разделением труда. С другой стороны, экономические выгоды дальнейшего разделения труда обусловлены новым увеличением числа рабочих, которое осуществимо, в свою очередь, лишь посредством увеличения в определенных пропорциях всех производственных групп, занятых внутри данной мастерской. «Но вместе с переменной составной частью капитала должна возрастать и постоянная его часть, причем наряду с увеличением общих условий производства – зданий, печей и т. д., должно увеличиваться, – и гораздо быстрее увеличения числа рабочих, – количество сырого материала. Масса сырых материалов, потребляемых в течение данного промежутка времени данным количеством рабочих, увеличивается пропорционально росту производительной силы труда вследствие его разделения. Таким образом, рост минимальной суммы капитала, необходимого для отдельного капиталиста, или растущее превращение общественных жизненных средств и средств производства в капитал есть закон, возникающий из самого технического характера мануфактуры.»[466]

Как и в простой кооперации, в мануфактуре функционирующее рабочее тело, т. е. совокупность рабочих, есть форма существования капитала. Соответственно общественный производственный механизм, состоящий здесь из многих индивидуальных частичных рабочих, в целом принадлежит капиталисту. Вследствие этого производительная сила, возникающая из комбинации различных видов труда данных рабочих, представляется производительной силой капитала.

Следовательно, мануфактура по своей сути не только подчиняет самостоятельного прежде рабочего команде и дисциплине капитала, но и порождает кроме того иерархическое расчленение самих рабочих. В то время как простая кооперация оставляет способ труда отдельных лиц в общем и целом неизменным, мануфактура, напротив, революционизирует его снизу до верху и коренным образом изменяет индивидуальную рабочую силу, уродует рабочего, искусственно развивает в нем одну только одностороннюю сноровку и подавляет другие его производственные наклонности и дарования. Поэтому не только отдельные частичные работы распределяются между различными индивидуумами, но и сам индивидуум превращается в автоматическое орудие строго определенной частичной работы, выполняемой им внутри мастерской. «Если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу потому, что у него нет материальных средств для производства товара, то теперь сама его индивидуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу. Она способна функционировать лишь в связи с другими, а эта связь осуществляется лишь после продажи, в мастерской капиталиста. Ставший неспособным делать что-либо самостоятельное, мануфактурный рабочий развивает производственную деятельность уже только как принадлежность капиталиста. Как на челе избранного народа было начертано, что он – собственность Иеговы, точно так же на мануфактурного рабочего разделение труда накладывает печать собственности капитала.»[467]

Рабочий уродуется мануфактурой не только физически, но и духовно. Знание, рассудительность, воля, которые пусть даже в незначительных масштабах, развивает крестьянин и ремесленник, – подобно тому как у дикаря все его военное искусство проявляется как личная хитрость, – требуются здесь только от всей мастерской в целом, в которой совершается технологический процесс производства. В результате мануфактура обособляет физический труд от умственного и последний противопоставляется первому как чуждая ему власть, как олицетворение капитала.

Имея в виду это обстоятельство, К. Маркс писал: «Духовные процессы производства расширяют свой масштаб на одной стороне потому, что на многих других сторонах они исчезают совершенно. То, что теряют частичные рабочие, сосредоточивается в противовес им в капитале. Мануфактурное разделение труда приводит к тому, что духовные потенции материального процесса производства противостоят рабочему как чужая собственность и господствующая над ними сила. Этот процесс отделения начинается в простой кооперации, где капиталист по отношению к отдельному рабочему представляет единство и волю общественного трудового организма. Он развивается далее в мануфактуре, которая уродует рабочего, превращая его в частичного рабочего. Он завершается в крупной промышленности, которая отделяет науку, как самостоятельную потенцию производства, от труда и заставляет ее служить капиталу»[468].

Подобное отделение привело к тому, что в мануфактуре обогащение совокупного рабочего, а стало быть, и капитала общественными производительными силами обусловлено обеднением рабочего индивидуальными производительными силами.

В этой связи К. Маркс привел следующее высказывание А. Фергюсона: «Невежество есть мать промышленности, как и суеверий. Сила размышления и воображения подвержена ошибкам; но привычка двигать рукой или ногой не зависит ни от того, ни от другого. Поэтому мануфактуры лучше всего процветают там, где наиболее подавлена духовная жизнь, так что мастерская может рассматриваться как машина, части которой составляют люди»[469].

Не случайно с середины XVIII века некоторые мануфактуры предпочитали употреблять полуидиотов для выполнения некоторых простых операций, составляющих, однако, фабричную тайну, тщательно скрываемую от широкой общественности.

Здесь К. Маркс процитировал следующую оценку труда мануфактурного рабочего, данную А. Смитом: «… Умственные способности и развитие большей части людей необходимо складываются в соответствии с их обычными занятиями. Человек, вся жизнь которого проходит в выполнении немногих простых операций … не имеет случая и необходимости изощрять свои умственные способности или упражнять свою сообразительность … становится таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо»[470].

Изобразив тупость частичного рабочего, А. Смит далее писал: «Однообразие его неподвижной жизни естественно подрывает мужество его характера … Оно ослабляет даже деятельность его тела и делает его неспособным напрягать свои силы сколько-нибудь продолжительное время для иного какого-либо занятия, кроме того, к которому он приучен. Его ловкость и умение в его специальной профессии представляются, таким образом, приобретенными за счет его умственных, социальных и военных качеств. Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны неизбежно впадать трудящиеся бедняки, т. е. основная масса народа»[471].

Обобщая сказанное, К. Маркс отмечал, что некоторое духовное и телесное уродование рабочего неизбежно даже при разделении труда внутри общества в целом. Но если, с одной стороны, мануфактурный период оказывает существенное влияние на дифференциацию различных отраслей общественного труда, то, с другой стороны лишь специфически мануфактурное разделение труда поражает жизненную основу индивида, разрушает его как личность.

Будучи кооперацией, покоящейся на разделении труда, мануфактура вначале представляет собой стихийно выросшее образование. Но как только мануфактура приобретает известную устойчивость и достаточную