Американская история - Кристофер Прист

Благодаря сотрудничеству с Татаровым мощь популистского Интернета теперь использовалась ради фальсификации истории. Народный язык стал преобладающим. Это тайное знание, известное мне и Клермонту, было Объектом C.

Три сценария (2)

В течение трех дней после возвращения из Шотландии я должен был отправить биографическую справку о Татарове в журнал «Пи и Математика», который заказал у меня материал. Мои мысли все еще вращались вокруг того, о чем говорил Татаров, причем говорил так долго и подробно, что мне было трудно отфильтровать его речи и сосредоточиться на том, чего от меня ждали.

Я просмотрел четыре последних номера журнала, присланных мне редактором в качестве образцов. Меня восхищал искренний, добродушный подход многих авторов. Каждый выпуск содержал ряд математических задач и головоломок. Вопросы различались по сложности, так что ученик любого возраста мог найти для себя некую отправную точку. Редакторы прекрасно знали, как, впрочем, и я, что большинство подростков, которым учителя давали почитать это журнал, вряд ли обладали естественными способностями к математике, но остроумный стиль изложения и продуманная подача математических понятий придавали изданию привлекательность. Вместе с тем такой неформальный искренний тон был явно по душе и тем подросткам, которые действительно любили математику и увлекались ею.

Я превратил свою статью в краткий биографический очерк о Татарове, изобразив его как одного из ныне живущих мэтров математики, опираясь на странные фрагменты высказанных им идей, которые я нашел в записи. В основном, однако, я переработал и включил в эту новую статью часть материала из моей предыдущей встречи с ним. Придать естественную непосредственность моему опусу не составляло труда – как-никак я провел с Татаровым достаточно времени! Я подшучивал над его бейсболкой, над тем, как он пил чай, и так далее.

Хотя материалы для «Пи и Математики» писали и редактировали члены Математического общества со штаб-квартирой в Дерби, фактически его издавал корпоративный издатель научных и деловых журналов в Лондоне. Через несколько недель после того, как я отправил им свой материал о Татарове, ко мне обратился один из тамошних редакторов, и я еще долгое время получал регулярные заказы на новые статьи. В свою очередь, это открыло несколько других дверей в моей карьере. Еще одна вещь, за которую я должен поблагодарить профессора Татарова.

Три сценария (3)

Это был самый длинный и сложный из трех сценариев, к которым меня привел Татаров. Основная трудность заключалась в том, чтобы быть уверенным, что, несмотря на все его лирические отступления, Татаров говорил именно то, что, как мне казалось, он говорил.

Я изучил записи, для начала два или три раза прослушал всю сессию (в которой, кстати, нейтрализующий эффект исчез и наши голоса звучали нормально), затем тщательно все расшифровал и многократно прочитал текст.

Я обнаружил, что, прежде чем приступить к своей речи о терактах 11 сентября, Татаров дал мне несколько ключей.

Территориальный анклав США в Шотландии. Татаров назвал происходящее в старой водолечебнице незаконным и аморальным. Позже он упомянул Патриотический акт США. Этот закон не должен иметь юридической силы за пределами Соединенных Штатов, если только вы не стали жертвой слежки и вторжения в вашу личную жизнь, которые он узаконил. Поскольку старая водолечебница получила статус территории США, на что наверняка было получено согласие британского правительства, здесь, соответственно, действуют федеральные законы США.

Патриотический акт США. Этот закон был внесен в конгресс через шесть недель после событий 11 сентября. Обширный и сложный документ, и у конгрессменов почти не было времени для тщательного предварительного ознакомления с ним. Огромный размер и сложность документа породили подозрение, что он, похоже, готовился задолго до 11 сентября. Он был принят обеими палатами в течение следующих трех дней без какого-либо серьезного или критического обсуждения и подавляющим большинством голосов: когда он был представлен сенату, против него проголосовал только один сенатор. Он был подписан президентом 26 октября 2001 года.

Название закона является аббревиатурой и обычно печатается заглавными буквами. Вот его полное название: «Сплочение и укрепление Америки путем обеспечения надлежащими средствами, необходимыми для пресечения и воспрепятствования терроризму». Он предоставил властям обширные и широкие полномочия в том, что касалось расследования, слежки и вторжения в личную жизнь граждан. В число новых полномочий входили мониторинг телефонной связи и электронной почты, а также сбор и проверка банковских и кредитных данных. Закон уполномочил ФБР без одобрения судьи выдавать Письма о национальной безопасности. Закон запрещал кому-либо, получившему такое письмо, сообщать другом лицу о его получении.

За первые четыре года после вступления в силу Патриотического акта США было отправлено около четырехсот тысяч таких писем – в результате был вынесен только один приговор, связанный с терроризмом. Большинство американцев, похоже, поддержали этот закон, потому что он был преподнесен им как закон о борьбе с терроризмом, который никак не отразится на жизни простых людей. В действительности Закон давал право вторгаться, обыскивать и арестовывать, как минимум сопоставимое с полномочиями властей любого откровенно полицейского государства, как, скажем, бывший Советский Союз.

В своих монологах по поводу происходящего в старой водолечебнице Татаров несколько раз упоминал Патриотический акт США. Я понял это так, что сам анклав был создан на его основе и что как только зона, включавшая водолечебницу, была отчуждена Великобританией в качестве американской территории, федеральные агенты, которых я видел в этом месте, обладали теми же широкими полномочиями за пределами США, какими они располагали бы и у себя дома. Иными словами, они обретут полномочия вторгаться в личную жизнь людей, не являющихся гражданами США, и, в частности, действовать против сегментов Интернета, находящихся за пределами США. Официально, для не американцев будут существовать правовые гарантии, но они могут быть оспорены в суде, а результат будет отложен в связи с принятием нового типа международного права.

Точность. Почему Татаров так высмеивал мой интерес к точности? Моя дисциплина – это наука, где точность – качество, к которому нужно стремиться. Математики – не естествоиспытатели и склонны описывать высшие достижения своей области в органических терминах, таких как красота, совершенство, изящество, поэзия. И это не чрезмерное преувеличение. Понятия высшей математики часто мимолетны, неосязаемы, уклончивы – они невыразимы, кроме как в терминах других математических идей или существующих теорем, которые сами по себе основаны на смутных следах доказанных гипотез.

Физическая и душевная травма. Татаров довольно подробно описал различие между физической и душевной травмой. В повседневной жизни большинство людей инстинктивно это понимают.

Внезапно я вспомнил чувство острой боли,