На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она растерла в ступке корни и листья — запас лекарственных трав Риа несла с собой, — приготовила отвар, напоила им малышей, после чего они крепко уснули.
В тот же день Гал и Эри отправились на охоту. Им удалось подкрасться на полет дротика к табунку кабанов и добыть двух поросят.
Гал похвалил сына за ловкость, но Эри, казалось, не слышал похвалы отца.
— Такого большого кабана я еще не видел, — сказал он, следя за удаляющимся стадом, которое вел за собой огромный секач.
— Это очень сильный зверь, — согласился Гал. — Даже тигр уступил бы ему тропу.
— А почему он не бросился на нас?
— Ты хотел бы помериться с ним силой? Легче сразиться с медведем…
— Нет, не хотел бы. Хочу понять, почему он не напал на нас.
— Кабан — испытанный воин, он не страшится врагов. Он бежал, потому что… мудр.
— Но мы убили двух его поросят.
— Соленая вода поглотила твоих сестер и брата, но мы с тобой продолжаем идти своей тропой. Что было бы, если бы мы вступили в битву с… Соленой водой?
— Он испугался нас?
— Он избегает людей. В этой долине живут люди, он хорошо знает их…
— А если они… заметят нас?
— Когда-нибудь это непременно случится.
— А если они… как рабэ?
— Все может быть. Люди долины — у себя дома, а мы — в плену у гор. Нам не удастся сбить горцев со своего следа. Если они — как рабэ, мы вступим в битву с ними, а если они… не похожи на них, мы предложим им… мир. Может быть, сын думает иначе?
— Нет, отец, я не вижу иной тропы. Я ступлю на ту, какую выберешь ты.
Они взвалили на плечи свою добычу, повернули к лагерю.
— Ты чего-нибудь… боишься? — спросил Эри, заметив выражение озабоченности на лице у Гала.
— Даже слон испытывает страх, Эри. Самое главное — не бояться… страха, — улыбнулся Гал.
— Я тоже не боюсь… страха! — засмеялся Эри. Он бойко зашагал впереди.
Увидев охотников с богатой добычей, Ае радостно вскрикнула: у рабэ свинья почиталась как выкуп духам за больного человека. Духам оставляли голову — они брали ее себе вместо головы человека, и больной непременно выздоравливал!
Радость Ае невольно подействовала на остальных: если один человек несокрушимо верит в исцеление больного, почему бы и другим не разделить его веру, раз они сами хотели того же! Повеселела и Риа, хотя она больше надеялась на свои собственные лекарства, а не на целительную силу свиных голов. После гибели младших детей Риа была полна непроходящей тревоги за жизнь маленького Нора.
Вечером Риа опять напоила больных отваром. К утру жар у них заметно спал. Она лечила детей еще несколько дней — до тех пор, пока малыши не окрепли и можно было продолжать путь.
А вскоре произошли события, которые решительно изменили судьбу семьи: цепь вооруженных горцев окружила лагерь. Это были стройные мускулистые люди, легко передвигающиеся по каменистым склонам. Прорваться сквозь их кольцо не удалось бы и большому отряду воинов.
Гал, Уор и Эри заслонили собой женщин.
— Мы не желаем зла людям гор! — крикнул Гал. — Мы идем своей тропой к Синему озеру!
Горцы не ответили ему, но и не спешили, подобно рабэ или лесным людям, напасть на семью, а на лицах у них не было никакой враждебности. Встреча с незнакомыми людьми скорее удивила их.
Гал взглянул на женщин. Ае побледнела от страха, глаза у Риа были полны тревоги. Чужие люди всегда несли ей и Галу зло. Встреча с ними означала войну, кровь, бегство, смерть. Риа знала, что ее муж и оба сына будут сражаться с горцами и погибнут в битве, а она, Ло и Ае станут добычей победителей. Но никакой чужеземец не заменит ей мужа и сыновей. Без них ее жизнь лишалась смысла.
Риа передала своего сына Ло, а сама с копьем в руке стала рядом с Галом. Пришел и ее час сражаться плечом к плечу с мужем.
Трудная, невеселая мысль посетила Гала: в час Великой беды ему и с помощью сыновей не удастся защититься от врагов, спасти женщин и детей. Эту горькую мысль вытеснила другая, неожиданная: «Не тем ли удивлены люди гор, что видят рядом женщин из разных племен?» Поначалу и сам он удивлялся, глядя на Риа и Ае…
— Мы не желаем зла людям гор! — повторил он. — Мы идем своей тропой и скоро покинем их края!
Горцы поглядывали на рослого чернобородого воина, в котором нетрудно было признать вождя. Тот молча стоял на скале. Потом к нему подошел старик. Он был худощав, высок, прям, двигался легко, хотя и опирался на палку. Голову старика прикрывала меховая шапка, на плечах висела накидка из шкур снежного барса, широкий набедренный пояс доставал чуть ли не до колен, на ногах были сандалии. Одеяние вождя и остальных воинов состояло из набедренных поясов и сандалий. За спины у всех были закинуты свернутые накидки. У некоторых на груди поблескивали ожерелья из клыков хищников, но не такие внушительные, как у Гала.
— Мы не собираемся нарушать законы гор, — продолжал Гал, — мы идем в сторону заката солнца!
Он поднял копье и опустил вниз острием. Горцы вопросительно поглядывали на старика.
— Это курага, люди гор, — проговорила Ае. — Рабэ убивали их, и они убивали рабэ…
Так вот в чем дело! Курага были врагами рабэ. Они узнали в Ае женщину из враждебного им племени и сочли светловолосых людей союзниками рабэ. Они не приняли его дружбу и не желали уступить ему тропу.
Гал поднял копье над головой:
— Люди гор отвергают дружбу — мы не боимся людей гор!
Старик что-то сказал вождю и удалился в сопровождении нескольких воинов. Потянулись мгновения, полные неизвестности. Потом вождь показал пленникам рукой, куда им следовало идти. Это был властный, но не угрожающий жест. Гал подчинился требованию горца: семья была во власти курага.
Пленники направились вдоль ручья. Гал шел впереди, держа оружие наготове, но вскоре он успокоился, насколько это было возможно в его положении. Горцы свободно двигались на одном и том же расстоянии от них,
