Гендерный мозг. Современная нейробиология развенчивает миф о женском мозге  - Джина Риппон

Эти данные не обязательно свидетельствуют о дискриминации, поскольку здесь могут вмешиваться некоторые дополнительные факторы, выявить которые могли бы лабораторные исследования. Наглядным примером стала широко цитируемая статья Коринн Мосс-Ракузин и ее коллег из Йеля52. Они пригласили около ста преподавателей факультетов биологии, физики и химии из престижных университетов и попросили их рассмотреть заявления на должность администратора лаборатории. Эти заявления были почти одинаковыми, только на одном стояло мужское имя (Джон), а на другом – женское (Дженнифер). Вы можете догадаться, кого из кандидатов приняли на работу.

Значительное большинство сотрудников факультетов (мужчины и женщины) сочли Джона более компетентным и заслуживающим более высокой зарплаты. Кроме того, они были готовы сразу же стать его наставниками. Ученые применили «Современную шкалу определения сексизма», которая учитывает такие факторы, как осведомленность о половой сегрегации на рабочих местах, и смогли выявить показатель сексистских предубеждений у своих участников. Оказалось, что чем сильнее предрассудки участника исследования, тем менее компетентной и заслуживающей хорошей зарплаты он (или она) считал Дженнифер и выражал меньше желания курировать ее работу. И, опять-таки, такое отношение было характерным и для мужчин, и для женщин. И, наконец, как ни парадоксально, но участники назвали Дженнифер более привлекательным членом коллектива (как вы помните, все детали резюме совпадали, кроме пола). Таким образом, дело было не во враждебном отношении к женщинам вообще – вымышленная Дженнифер явно производила приятное впечатление, у нее просто не было будущего в научной деятельности.

Возможно, есть шанс преодолеть подобные предрассудки, если сделать заявления кандидатов безличными и оставить только описание навыков? В одном из экспериментов студенты-«работодатели» могли нанимать студентов-«работников» для выполнения задания по математике53. Все студенты сначала сами выполняли один из вариантов задания, поэтому они знали, что оно из себя представляет и насколько трудно его решить. «Работодатели» нанимали «работников» либо по фотографии в интернете, либо по фотографии и краткой характеристике пригодности кандидата для выполнения задания. «Наниматели» (мужчины и женщины) в два раза чаще выбирали мужчин по фотографии. Они обычно не меняли своего решения, даже если узнавали, что женщины, которых они отклонили, лучше выполнили это задание. Если вы женщина, даже если вы лучше, чем кандидат-мужчина, подходите должности, это не поможет вам преодолеть рефлекторную реакцию работодателя, уверенного, что это работа для мальчиков.

Данные свидетельствуют, что гендерное неравенство существует и женщины не занимаются наукой. Хотя история знает примеры обратного, но, как отметила Лонда Шибингер, их постепенно исключали из этой сферы. На страже стояли научные сообщества, а также распространенное мнение, что наука – неподходящий род деятельности для женщин. Вы скажете, что это отсталые взгляды из прошлого, но современные исследования гендерного дисбаланса в назначениях на высокопоставленные должности наводят на мысль, что это та же самая дискриминация, которая действует и в наши дни. Наука все еще считается прерогативой мужчины, и вся сфера полнится людьми, чьи характеристики совпадают со стереотипным представлением о мужчине с его системным подходом, жаждой деятельности и проблесками гениальных озарений. С самого раннего возраста не только родители и учителя поддаются предрассудку «наука для мужчин», этому подвержены даже сами потенциальные ученые.

Вот еще один довод в нашей дискуссии, и он перекликается с уже знакомыми нам: возможно, численное превосходство мужчин в науке отражает предрассудок биологии. Довольно неприятно это осознавать, но суть в том, что женщины не занимаются наукой или гораздо реже попадают в высшие сферы научной деятельности. Может ли быть причиной этому «естественная» непригодность, в которой нас хотят убедить?

Многое говорит о том, что гендерное неравенство существует и женщины не занимаются наукой, – но это не значит, что они не могут заниматься наукой. Чтобы понять традиционалистский взгляд на гендерное неравенство в этой сфере, давайте рассмотрим гипотезу о «более выраженной вариабельности мужчин» (БВВМ).

Это еще один «крот», который часто выскакивает в исследованиях половых различий. Считается, что мужчины занимают крайние положения в распределении интеллектуальных способностей, то есть среди мужчин больше как гениев, так и идиотов. Впервые эту идею выказал психолог Хэвлок Эллис в 1894 году: он заметил, что в больницах для умалишенных больше мужчин, чем женщин, и мужчины занимают более высокое положение во всех сферах. Эллис сделал вывод, что существует более выраженная врожденная «тенденция к вариабельности» у мужчин1. (Вы можете заметить, что он не учел одной вещи: более высокое положение на одном конце спектра отражает большие возможности, а численное превосходство в лечебном учреждении – разные уровни доступного социального обслуживания.)

Неудивительно, что все обсуждения вариабельности относятся к «правой» части спектра, к высоким достижениям, а не к клиническим случаям. Тенденция к вариабельности имеет очевидный смысл для будущего: мужчины вероятнее станут гениями, а женщины останутся «середнячками».

Эту гипотезу часто привлекают для объяснения гендерного неравенства в достижениях. Даже если в среднем женщины и мужчины одинаково выполняют какое-то задание, те, кто показывали очень хорошие результаты, попадают в правую часть спектра, и большинство из них составляют мужчины.

Здесь предполагается, что выраженная вариабельность представителей мужского пола является фиксированной и общекультурной и она неизменна во все времена, во всех сообществах и странах. Но на самом деле ни один из этих критериев не соблюдается. В 2010 году провели метаанализ международных исследований математических способностей. Оказалось, что в США гендерное неравенство на правом («мужском») конце спектра почти исчезает, а в некоторых других странах (Исландия, Таиланд, Великобритания) высшие позиции чаще занимают женщины, чем мужчины2.

Тем не менее даже сегодня ученые пытаются доказать справедливость этой гипотезы с точки зрения эволюции. Согласно эволюционной теории, женщины выбирают, за кого выходить замуж, – и выходят за тех, кто относится к правой части спектра, что приводит к ограниченному выбору в этой области3. Тогда те, кто попадает в левую часть, неразборчиво спариваются и воспроизводят друг друга, и в результате появляется большой разброс признаков, а в ряде случаев получаются экземпляры, которые собирают в себе всевозможные отрицательные качества. На деле математическую статью, где приводилась эта гипотеза, не опубликовали из соображений политкорректности, но один блогер-математик подтвердил, что это весьма сомнительное допущение4. Хотя не остается сомнений, что этот миф снова всплывет и будет использоваться для объяснения гендерного неравенства как аргумент против равноправия (или вообще в любых спорах, когда нужно будет прибегнуть к древней гипотезе, даже если она себя изжила).