Орудия Ночи. Кн. 4. Жестокие игры богов - Глен Кук

Теперь Нассим понимал, что враги изъясняются на одном с ним языке и не прибегают для разведки к помощи Ночи. А еще они не ожидали, что Гора рискнет своими драгоценными фальконетами. К фальконетам Ализарин сильно привязался и был готов использовать их при любой удобной возможности.

В ту ночь усилия Аза на шпионском поприще принесли плоды.

Нассим заснул, глядя на звезды. Разбудил его доносившийся с запада грохот. Сначала генерал ничего не понимал, в голове крутились лишь мысли о ноющих от холода суставах. Снова загрохотало, и еще раз. Тель-Мусса содрогнулась.

Над Белым морем небо было безоблачным, только вот Гериг закрывала туча.

Ализарин встал, преодолевая боль в коленях, и тут же на его глазах бойницы вражеской крепости озарила вспышка.

– Ого!

Именно об этом Гора и просил, но не ожидал услышать взрывы ночью. Может, ночью ущерба будет даже больше. Почти все спят в казармах, жуткие будут потери.

До Тель-Муссы докатился грохот. Пол под ногами чуть дрогнул.

И снова взрыв – уже пятый. Невероятно! Сколько же огненного порошка умудрился переправить туда Аз?

Заспанный мастер призраков как раз приковылял в башню – было у кого спросить. В чалдарянской крепости полыхали пожары.

– Не знаю, – отозвался Аз. – Не меньше шести сотен фунтов и не больше тысячи.

– Как так? Я-то надеялся, что хотя бы двадцать пять фунтов разместят в стратегически важных местах.

– Все решал Абу. Не знаю, какие у него были средства.

– Абу? Да ты смеешься!

– Подходящее имечко, да?

До Тель-Муссы долетели звук и ударная волна от пятого взрыва.

Имя Абу означало «слуга» или «раб». Нассим решил, что полное имя шпиона звучало, скорее всего, как «слуга Господний».

– Столько огненного порошка, надлежащим образом размещенного…

По сравнению с шестым взрывом предыдущие пять показались детской забавой. Пламя взметнулось ввысь на сотню футов, освещая клубы дыма, которые поднялись уже на добрую тысячу футов. Пылающие обломки улетели на полмили в пустыню.

Опять с опозданием донесся звук. Нассим пошатнулся от долгого громового раската, и на мгновение у него захватило дух.

Дошла взрывная волна, и Тель-Мусса вздрогнула до самого своего основания. Нассим даже не услышал, но почувствовал, как скрежещут камни, трущиеся друг об друга. Вдалеке в Гериге гремели взрывы послабее.

Пол под ногами у Горы чуть просел.

– Это что еще такое? Не мог же ты столько огненного порошка в Гериг протащить!

Ошалелый Аз покрутил головой:

– Я такого и в самых смелых мечтах вообразить не мог.

Громыхнуло в седьмой раз – теперь в геригском барбикане, но взрыв получился не очень мощный.

Чалдарянская крепость полыхала. Братству Войны здорово досталось.

Нассиму хотелось махать руками и громогласно славить Господа. Пришло время торжествовать.

К несчастью, последняя взрывная волна уже стихла, а каменная кладка под ногами все продолжала скрежетать.

– Аз, у нас, похоже, неприятности.

– Может, вы и правы, генерал.

– Прикажи всем выйти из крепости, пусть возьмут все, что смогут унести. Просто на всякий случай. – Нассим не мог поверить, что башня рухнет, но и рисковать не хотел. – В первую очередь пусть выведут лошадей и вынесут сбрую. Потом – фальконеты и огненный порошок. А дальше – все, что успеют. Вперед.

Скорее всего, утром ему будет стыдно за свой приказ: солнце-то взойдет, а башня останется стоять как ни в чем не бывало. Но пусть его люди потешаются – главное, чтобы живы остались.

Гора как раз добрался до места сбора рядом с дорогой на Шамрамди, когда Тель-Мусса уступила земному тяготению.

Нассим обрадовался, что не завалило ни людей, ни коней. Солдаты успели вынести все фальконеты, бочки с огненным порошком и свои пожитки.

Вместе с Тель-Муссой сгинули лишь гордость Нассима и недопустимо большие запасы еды и воды.

Над Геригом уже не полыхало пламя, но в небо все еще поднимался дым.

Долго пришлось Горе собирать людей. В путь двинулись не сразу: вид рухнувшей Тель-Муссы всех буквально парализовал, а потом солдаты лишь бесцельно слонялись вокруг и обсуждали случившееся.

Они-то не знали, что и в Гериге тоже приключилась беда.

– Генерал, у меня дурное предчувствие. И неприятности направляются прямиком сюда, – предупредил Аз, глядя на Гериг.

За чалдарянской крепостью как раз занимался предвестник рассвета, но небо на западе почти целиком заволокло дымом.

– Что? Но это же безумие. Им стольких людей надо сейчас спасать! Столько имущества откапывать! Не может быть!

Гора как раз подумывал устроить большой налет на чалдарян перед побегом в Шамрамди.

– Безумие или нет, генерал, а они идут.

Теперь уже Нассим чувствовал, как под ногами трясется земля – приближался большой конный отряд.

Бежать поздно.

Второпях Гора набросал какое-то подобие плана и едва успел расставить всех по местам.

Фальконеты выстроили поперек дороги у всех на виду, за ними ждали всадники. Когда чалдаряне подошли ближе, грянули пушки. С обоих флангов выстрелили лучники, всадники в авангарде также открыли огонь. Потом Нассим повел кавалеристов в атаку, но уже скоро дал приказ отступать. Снова заговорили пушки – их успели за это время перезарядить. В одну насыпали слишком много огненного порошка, и она взорвалась. Нассим попытался ударить снова, но враг подобрался слишком близко, и штурм не удался. Началась рукопашная.

Закончилась битва для Горы плохо: сказались отличная выучка и превосходные доспехи чалдарянских рыцарей. К тому же его люди с самого начала хотели лишь одного – сбежать в безопасное место.

Нассим решил, что эта шутка еще встанет ему поперек горла. Когда подсчитают павших, наверняка выяснится, что он нанес чалдарянам такой урон, какого не наносили прамане с самой Битвы у Кладезя Дней, но чалдаряне-то победят, а он потерял Тель-Муссу и не сможет даже спастись, чтобы потом сражаться и дальше, потому что враги отрежут его и не дадут отступить в Шамрамди.

Немногие уцелевшие люсидийцы и дринджерийцы с двумя фальконетами воспользовались единственной оставшейся возможностью – сбежали в Идиам.

Сочия присоединилась к Бернардину и брату Свечке за завтраком. Эти уединенные трапезы уже вошли у них в привычку. Утром графиня, рыцарь и монах обсуждали предстоящий день, а за ужином собирались вновь и снова обсуждали, но уже день минувший.