Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин

Вместе с тем 28 октября австрийское правительство обратилось к правительству СССР с призывом принять меры в целях прекращения военных действий (вступление советских войск в венгерскую столицу в ночь на 24 октября, как известно, лишь подлило масла в огонь вооруженного противостояния)[429]. Вплоть до начала 4 ноября крупномасштабной операции Советской Армии Австрия была единственной страной, официально обратившейся к СССР с таким требованием. При всей убежденности австрийских лидеров в том, что венгерские события не могут поставить под сомнение нейтралитет их государства, правительство тем не менее предпринимает превентивные шаги на случай обострения ситуации на границе. Так, в приграничный с Венгрией Бургенланд были направлены из других земель Австрийской республики значительные воинские подразделения, в том числе техника – всего около 3 тыс. солдат (немалая для Австрии цифра) было сосредоточено близ границы, приведено в боевую готовность. Впрочем, никаких серьезных пограничных инцидентов не произошло. Количество людей, без должным образом оформленных документов пересекших венгерско-австрийскую границу с 23 октября по 3 ноября, трудно точно определить, поскольку регистрировать беженцев начали не ранее 28 октября. Число зарегистрированных мигрантов, по данным И. Мюрбер, составило 1335 человек.

Советские войска вошли в Будапешт рано утром 4 ноября и уже в 12.45 в Вене было созвано чрезвычайное заседание правительства во главе с министром иностранных дел Л. Фиглем. Было высказано убеждение в том, что Австрии не угрожает непосредственная опасность, однако любые внешнеполитические акции правительства должны быть хорошо продуманными и строго соответствовать принципам нейтралитета.

Первая большая волна беженцев достигла Бургенланда уже 4 ноября, в день советской военной операции по устранению действовавшего в Венгрии правительства И. Надя. Сломав систему контроля, выстроенную с австрийской стороны, за сутки границу пересекло 6 тыс. человек[430]. Власти Австрии не чинили препятствий. Более того, как заявил на одной из пресс-конференций министр внутренних дел Хельмер, правительство сочло необходимым «восточную границу Австрии обозначить красно-белыми флажками, чтобы показать беженцам путь к свободе, а советским танкам – дать знак, что границу переходить не разрешено».

К 7 ноября в Австрии уже находилось 10 тыс. беженцев[431], а в последующие дни поток продолжал нарастать, в отдельные дни Венгрию покидали 5 (и более) тысяч человек в сутки[432].

К границе пробирались, как правило, пешком, преодолевая по осенней слякоти несколько десятков, а то и сот километров – расстояние от Будапешта до австрийской границы составляет около 220 км[433]. Поток был совершенно разнородным, но определенный процент среди бежавших составляли военнослужащие. Более 1000 человек пересекли границу с оружием в руках. Все они были разоружены и интернированы, до середины декабря находились в особом лагере.

Массовый исход, охвативший страну, достиг своего пика 23 ноября, когда венгерско-австрийскую границу за сутки пересекло несколько тысяч человек, с размещением которых возникли серьезные проблемы. Это было напрямую связано с прозвучавшим по радио сообщением о депортации в Румынию свергнутого премьер-министра Имре Надя, до тех пор находившегося в укрытии в югославском посольстве[434]. Теперь уже нельзя было надеяться, что премьер-министр, последовательно отстаивавший суверенитет Венгрии, вернется к власти, и это вызвало массовую депрессию в венгерском обществе, способствовавшую оттоку людей за рубеж. По некоторым сведениям, всего за неделю границу пересекло до 45 тыс. человек[435]. При этом следует иметь в виду, что именно к 20-м числам ноября с венгерской стороны ужесточается пограничный контроль. С одной стороны, к этому времени спецслужбы несколько оправились от перенесенного вследствие октябрьских событий паралича. С другой стороны, в первые две-три недели после 4 ноября среди части кадаровского руководства бытовало негласное мнение о том, что не следует ставить слишком жестких препон на пути людей, желающих покинуть страну, ибо бегство активных оппозиционеров ведет к снижению напряженности в обществе (более эффективных клапанов для снятия напряженности не находили). Однако масштабы, которые приобрел исход, заставили власти быстро откорректировать эту позицию.

При всех своих усилиях Австрия (уже имевшая, надо сказать, к тому времени немалый опыт приема политических иммигрантов из стран Восточной Европы, в которых к 1948 году были установлены коммунистические режимы) не могла в условиях нового миграционного бума всецело взять на себя заботы по материальному обеспечению столь большого количества беженцев, достигшего в середине ноября 70 тыс., а в начале декабря превысившего 100 тыс. человек. Уже 5 ноября федеральное правительство Австрии в ожидании массового наплыва иммигрантов из Венгрии направило телеграмму Верховному комиссару ООН по делам беженцев и в подведомственную ему структуру UNREF (United Nations Refugee Foundation) с просьбой о помощи. Речь шла прежде всего о денежных вливаниях с тем, чтобы можно было обеспечить на соответствующем уровне уход за беженцами, снабжение питанием. В телеграмме содержалась также просьба об обращении к другим странам с тем, чтобы те согласились принять определенное количество беженцев. Решение возникшей гуманитарной проблемы было невозможно в одиночку, без приложения общих усилий, поскольку неожиданно вставшие задачи превосходили возможности малой, 7-миллионной среднеевропейской страны, после пережитой в 1945 году тяжелой разрухи едва вступавшей в полосу относительного экономического подъема. 14 ноября памятные записки соответствующего содержания были адресованы МИДом Австрии правительствам 20 стран. Был образован специальный банковский счет, на который могли перечисляться средства как от австрийских, так и от иностранных благотворителей. Решение о перечислении из фонда ООН (UNREF) первоначальной суммы в 25 тыс. долларов было принято уже 5 ноября.