Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен

– Она будет знать свои корни, – добавила я. – Мы как раз хотим, Сиенна, чтобы она знала свои корни.

– Здорово. – Сиенна робко улыбнулась.

– Вы еще успеете все хорошенько обдумать, – спокойно произнесла я.

Я испытала огромное облегчение из-за того, что она не попросила больше того, что я готова была дать.

– Обсудите этот вопрос с Кейт и с вашей мамой. Тогда незадолго до рождения вашей малышки мы составим проект соглашения, чтобы каждый из нас совершенно четко представлял, каким в нашем случае будет «открытое удочерение».

– Ладно, – кивнув, согласилась она.

– Отлично. – Эйден сделал последний глоток воды. – Итак, что еще мы хотели обсудить сегодня? – Он перевел взгляд с меня на Сиенну.

– Кейт еще говорила, что нам надо поговорить о больнице, – смущенно сказала Сиенна. – Ну, в общем, о родах, понимаете, и обо всем, что с ними связано.

Зоуи настоятельно советовала нам дождаться, когда она сама поднимет этот вопрос, и я испытала гордость от того, что Сиенна так быстро созрела для него. Я невольно затаила дыхание. Мои собственные чувства по этому вопросу были весьма сложными. Конечно, больше всего мне хотелось бы увидеть, как наша дочь появится на свет, но почему-то это казалось неправильным. В тот момент ребенок будет связан только с Сиенной. То личное священное время она должна провести с малышкой наедине, без нашего навязчивого участия, как бы нам ни хотелось скорее обнять нашу дочку.

– А что вы сами думаете по этому поводу? – спросила я.

– Я вовсе не думаю… – Она сморщила нос. – Мне лишь хочется, чтобы моя мама была там со мной, – закончила она.

Я кивнула, невольно огорчившись.

– Это ваш выбор, и мы, конечно, уважительно относимся к нему, – сказала я.

Как только ребенок окажется у нас, возможностей выбирать у Сиенны останется очень мало. И я ни за что не стану возражать против такого выбора.

Я вновь взглянула на нее, и меня поразила ее духовная сила, ведь, подумать только, она приняла решение отдать ребенка на удочерение, противостояла советам подруг, выдержала боль отношения отца ребенка. Я накрыла ее руки своей ладонью.

– Мы на вашей стороне, Сиенна, – ободряюще заметила я. – Даже если вы опять передумаете. Даже если решите оставить ребенка у себя. Мы все равно готовы помочь вам.

Я чувствовала, что Эйден наблюдает за мной. Позже он, вероятно, скажет, что я зашла слишком далеко, но меня это не волновало. Эта девочка нуждалась в нашей поддержке.

– Мы поможем вам всем, чем сможем, – продолжила я, медленно и четко выговаривая слова, точно говорила с каким-то несмышленым ребенком. И даже я сама услышала адвокатские нотки в своем голосе: – Мы готовы помочь вам как эмоционально, так и финансово. Я поняла, что у вас с мамой туговато с деньгами. – Зоуи говорила нам, что у нее не лучшая медицинская страховка. – Мы сможем оплатить то медицинское обслуживание, что не входит в вашу страховку. Однако… есть один важный момент. Вне зависимости от того, насколько велика будет наша финансовая или эмоциональная поддержка, или любая другая помощь, вы не должны чувствовать себя обязанной отдать нам вашего ребенка. – Я твердо взглянула ей прямо в глаза. – И мне хочется убедиться, что вы это поняли.

Ее карие глаза за линзами очков вновь заблестели.

– Я отлично поняла вас, – кивнув, ответила она. – Но я не собираюсь больше менять свое решение. Вам нечего беспокоиться.

* * *

Мы стояли перед рестораном, Сиенна обнялась с каждым из нас. Я почувствовала, как прижался ко мне ее выпуклый живот.

– Впервые я познакомилась с людьми, которые действительно счастливы от того, что я беременна, – рассмеявшись, призналась она.

Мы объяснили ей, как удобнее выехать из Старого города, и убедились, что она спокойно дошла до своей машины. Потом в полном молчании мы с Эйденом развернулись и направились к нашей машине. Мы не произнесли ни слова, усаживаясь в салон и пристегивая ремни безопасности. И лишь тогда он взглянул на меня.

– Ты меня потрясла. – Он улыбнулся.

– Понимаю. – Я улыбнулась в ответ.

– Я уже беспокоился, – мягко произнес он, – что в своих усилиях убедиться в правильности ее поступка ты запугаешь ее.

– Каким образом? – спросила я.

– Просто… своей напористостью. – Он вновь улыбнулся, давая мне понять, что, в общем, ему понравилась моя напористость. И она обеспокоила его только в данной ситуации.

– Мне хотелось убедиться, что она знает свои права, – пояснила я. – Если она и отдаст ребенка нам, то мне хочется быть уверенной, что она сама хочет этого всем сердцем и…

– Всем сердцем она этого никогда не захочет, – заметил он. – Ты же поняла, как мучительно для нее это решение. И эта мука останется с ней навсегда.

– Тогда почти от всего сердца.

Перегнувшись через рычаг переключения передач, Эйден взял меня за руку.

– По-моему, малыш, ты соскучилась по своему призванию, – заметил он.

– Что это ты имеешь в виду?

– Твою манеру разговора с ней. – Он провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. – То, как ты вызывала ее на откровенность. Как поддерживала ее. Прежде я никогда так ясно не видел тебя с этой стороны. Тебе следовало бы стать советником, – добавил он. – Или ты могла бы, как твой отец, стать психотерапевтом.

Я ответила ему вялой улыбкой, но он, казалось, не заметил ее. Оставив в покое мою руку, он повернул ключ зажигания, и к тому времени, когда мы влились в уличный поток машин, мои глаза горели от слез.

Эйден и представить не мог, как взволновали меня его слова.

Суоннаноа

Я жила в мире, где взрослые были честными и – за исключением пьяного сталкивания моего отца с площадки павильона – добропорядочными. Поэтому в доме Стейси меня совершенно потрясло то, что ее мать собирается провести ночь у своего приятеля. А мы со Стейси будем ночевать совершенно одни.

– Только не говори своей маме, – подмигнув мне, сказала мать Стейси, готовясь к выходу. Стоя в прихожей перед зеркалом, она причесала свои черные волосы, почти такие же блестящие, как у Стейси, и накрасила губы ярко-красной помадой. С рюкзаком за плечом я стояла рядом со Стейси около входной двери, еще не придя в себя от потрясающего осознания того, что она оставляет нас одних на ночь.

– И твоя мама не будет переживать за то, чего не знает, – прибавила мать Стейси. – Она, кажется, из тех мамаш, которые навязывают заботу своим чадам, верно?

– Да, – вяло согласилась я.

Но разве моя мама навязывалась со своей заботой? Не думаю, что я именно так описала бы ее отношение.

– Я считаю, что детям надо доверять, – продолжила мать Стейси, взяв свою сумочку со столика в прихожей. – Это помогает взрослеть, ведь им приходится самим принимать решения, а не ждать, пока взрослые все решат за них. Я всегда так поступала, и все мои дети пока, слава богу, живы и здоровы! – Она улыбнулась мне, и я заметила, от кого Стейси унаследовала свою привлекательность. – Никого из них ни разу не задерживали и даже не пытались исключить из школы, поэтому, на мой взгляд, я выбрала отличный метод воспитания.