На злодеев глаз наметан - Энн Грэнджер

– Почему?

– Потому что, – терпеливо ответил Джоуи, как будто беседовал с умственно отсталой, – вы наверняка пересказали своему старику то, что я говорил вам – о молодом парне, которого я высмотрел на улице, того что приходил к старому Тапли. А ведь ваш муженек полицейский, и он наверняка захотел бы меня допросить. Не люблю болтать с сыщиками. Вот я и смылся. Но теперь услыхал, что он поймал убийцу, и значит, я больше его не интересую. Поэтому можно вернуться… – Джоуи помолчал и заключил: – Вот я и вернулся!

– Мой муж в самом деле хотел поговорить с тобой, – призналась я. – Но не сейчас, потому что мы уже знаем, кто тот молодой человек, которого ты видел.

– Неужто правда? Знаете? – разочарованно протянул Джоуи. – И к убийству он отношения не имеет?

– Нет… точнее, почти не имеет. Но ты правильно поступил, когда поделился со мной тем, что видел. Если когда-нибудь еще увидишь что-нибудь необычное, можешь рассказать мне. Свидетели всегда играют очень важную роль.

Джоуи, очевидно, понравилось, что он может быть важным, но его радость охлаждала необходимость говорить с полицейскими.

– Значит, французик? – Он задумчиво уставился на меня. – Говорят, за ним гнались по всему Уоппингу. И Речная полиция тоже. Французик залез на крышу и стоял на трубе, грозил им кулаками и ругался на чем свет стоит. Потом пробежал по всем крышам до самой набережной и как прыгнет в воду! Чтобы сбежать от них, он переплыл Темзу. Но полицейские погнались за ним в лодке и выловили из воды, а он ругался и вырывался. Чтобы удержать его, понадобилось шесть человек!

– Да, все примерно так и было, – согласилась я. Я понимала, почему погоня за Ма, свидетелями которой было столько народу, сразу же превратилась в легенду. При каждом пересказе подвиги Ма делались все более фантастичными. Он стал кем-то вроде сказочного Джека-Прыгуна.

– И еще я очень рада тебя видеть, Джоуи, потому что сама хочу с тобой поговорить. Ты, кажется, любишь лошадей?

– Да, – осторожно согласился Джоуи.

– Я знаю одного кебмена по имени Уолли Слейтер. Он очень славный человек. Раньше он был боксером, поэтому вид у него довольно устрашающий, но на самом деле он очень добрый. Ему нужен помощник, который ухаживал бы за лошадью и чистил его экипаж – четырехколесный, закрытый, – когда он возвращается домой в конце дня. Я рассказала ему о тебе, и он согласен испытать тебя. Вряд ли он сможет много платить, и все же ты будещь регулярно получать жалованье и у тебя появится крыша над головой, что гораздо лучше, чем жить на улице.

Выражение лица Джоуи все время менялось: удивление сменялось недоверием, тревогой и чем-то вроде страха.

– Да, и он, скорее всего, изобьет меня до полусмерти, если я что-нибудь сделаю не так… или его конь разобьет мне голову!

– Джоуи, мистер Слейтер тебя пальцем не тронет. Он ведь знает, что мы с тобой знакомы, и не захочет меня огорчать. – В последнем я была почти уверена. Я не была уверена в том, что Уолли Слейтеру так не захочется огорчать меня; просто он не захочет, чтобы я ему выговаривала. – Ты ведь не можешь всю жизнь провести на улице и ничего не делать!

– Что толку думать обо всей жизни? – невесело возразил Джоуи. – То есть думать наперед – напрасная трата времени. Может, у меня и жизни-то никакой не будет!

– Почему?

– Никто не знает, – на удивление философски заметил Джоуи. – Может, я заболею холерой. Может, меня убьют, как старичка Тапли. Может… – он лукаво покосился на меня, – меня кеб раздавит!

– Да, все может быть, – согласилась я. – Но если ты по-прежнему будешь жить на улице, как сейчас, такое, скорее всего, произойдет. Давай сходим вместе со мной к Уолли Слейтеру! Попробовать-то стоит!

– Ладно… – нехотя согласился Джоуи. – Но если он начнет меня бить или его лошадь окажется кусачей, я тут же уйду!

– Хорошо! Значит, договорились. Нельсон – конь очень мирный; уверена, он не кусается. Ну а теперь тебе лучше немного почиститься.

– Почиститься?! – Недоверие в глазах Джоуи сменилось ужасом. – Это еще зачем?

– Я не могу отвести тебя к Уолли, не помыв и не приодев…

– МЫТЬСЯ?!

Если бы я вовремя не схватила его, он бы тут же сбежал и вряд ли вернулся. Он вырывался, но я держала крепко. И все равно Джоуи непременно вырвался бы, начни он кусаться и лягаться, но, видимо, постеснялся меня. В конце концов он сдался.

– Сказали бы сразу, что придется мыться, я бы нипочем не согласился… – ворчал он, когда я тащила его в дом. – Прямо как будто арестовали меня!

Должна сказать, Бесси, увидев его, испытала такой же ужас.

– Мыть его?! – завопила она.

– Я тебе помогу. Вытащи во двор жестяное корыто и поставь несколько чайников на плиту.

– Я утону! – уныло заметил Джоуи.

– В корыте не утонешь. Мы с Бесси будем рядом.

– Не стану я раздеваться при женщинах!

– Хорошо, я дам тебе мыло и полотенце. Мы с Бесси подождем на кухне.

– Я простужусь! – завопил Джоуи. – У меня начнется чахотка! От чахотки умирают, не успеешь оглянуться!

– Ничего у тебя не начнется, если не будешь копаться… Ну, пошли. И не забудь вымыть голову!

Мы наполнили корыто, дали Джоуи кусок мыла и полотенце, заручились его обещанием, что он не сбежит, и велели мыться поскорее. Он с недовольным видом понюхал мыло и заметил, что от него будет пахнуть как от шлюхи.

Мы вернулись на кухню. Бесси, которая подглядывала в окно, сообщила, что Джоуи залез в корыто и забавляется тем, что прыскает водой в соседского кота.

– Хоть сколько-нибудь грязи отмоется, – сказала я ей. – Вот тебе деньги. Сбегай к старьевщику на углу и купи у него какие-нибудь брюки, рубашку и куртку, если хватит. Насчет сапог – не знаю, какой брать размер.

– Возьму побольше. Если понадобится, набьем их бумагой, – предложила Бесси.

Когда она вернулась, Джоуи, завернутый в полотенце, сидел у кухонной плиты и пил чай из кружки. От плиты шел довольно едкий запах – я сожгла в ней старую одежду Джоуи, но дым и вонь его не беспокоили. Я подстригла ему волосы, и, хотя я не парикмахер, он стал выглядеть опрятно. Стрижку Джоуи перенес почти безропотно. По-моему, он подчинился неизбежному. Одетый в новую, пусть и подержанную, одежду, он совершенно преобразился. Он не знал, какой размер сапог ему подходит, потому что никогда в жизни не носил их. Кое-как обувшись, он расхаживал туда-сюда по кухне, высоко задирая ноги и ставя их на каменный пол.

– Привыкнешь, – обещали мы.

Теперь, когда все мы подготовились, я решила, что надо сразу же отправляться в Кентиштаун, где, как мне было известно, жили Слейтеры. Решимость Джоуи с каждой минутой слабела – по-моему, в основном из-за сапог.

– Ох, как жмут! – ворчал он, когда мы отправились в путь. – Ноги для другого предназначены – для ходьбы.