Корона Подземья - А. Г. Говард

Мы меняемся местами, и костяные пальцы хватаются за дверную ручку. Я в растерянности смотрю по сторонам.

– Не выпускай его и не впускай никого, кроме меня, – говорю я через плечо, хотя и не знаю, способен ли этот мешок с костями понимать слова.

Я еще не до конца привыкла к магии.

Джеб начинает громче колотить в дверь.

Подавив страх, я выхожу в магазин и останавливаюсь рядом с пологом паутины.

– Добро пожаловать, сказал паук мухе, – чей-то шепот леденит мне ухо и наводит на мысль о свежевскопанной земле. Моя душа словно съеживается.

Я поднимаю голову. Вторая Сестра висит вверх ногами прямо надо мной. Она шипит, и я отступаю, едва дыша.

Она даже не пытается скрыть свое чудовищное тело под платьем. Верхняя половина туловища – женская. Лавандовые губы, худое лицо, израненное и окровавленное, серебристые седые волосы, которые, свисая, почти касаются моего носа. А нижняя половина – брюшко «черной вдовы», размером с диван, на котором могут усесться шесть человек. Паучьи лапы цепляются за паутину, которая выходит из прядильных органов и крепится к потолку. Восемь блестящих лап обвиваются вокруг нее, странно изящные, как у гротескного циркового акробата, который висит на канате.

Щелк, щелк, щелк. Без предупреждения.

Я отскакиваю, когда чудовищная рука рассекает воздух рядом с моим лицом, бросаюсь на пол и заползаю под прилавок, не поднимая головы, чтобы не коснуться свисающей паутины.

– Морфей! – меня охватывает ледяной ужас. – Где ты?

– Он не ответит, маленькая мушка.

Вторая Сестра торопливо спускается по стене; ее ноги, снабженные когтями, стучат, как дождевые капли по стеклу.

– Он тебя бросил, ибо он трус. Нас здесь только трое. Долг твоей матери да будет уплачен.

Она кивком указывает в сторону ванной, где Джеб продолжает барабанить в дверь и кричать.

– Ты врешь, – говорю я, пытаясь отвлечь ее внимание, – Морфей не бросил бы меня.

– Я встретила его в другой комнате. Он превратился в бабочку, и я погналась за ним, – отвечает Вторая Сестра и помахивает нормальной рукой, обтянутой резиновой перчаткой. – А потом – пуф! Его здесь больше нет. Так ведь? Он исчез. Не повезло тебе…

Я вылезаю из-под прилавка, глядя в ее серо-голубые глаза и словно предлагая Сестре последовать за мной. Надо увести чудовище подальше от склада, сделать так, чтобы она сосредоточилась на мне как на добыче. Это единственный способ заставить Вторую Сестру забыть про Джеба.

Она спешит следом. Я спотыкаюсь о вешалку и, пытаясь обрести равновесие, цепляюсь крылом за липкую паутину. Попалась! Сердце колотится о ребра.

Вторая Сестра делается выше. Ее суставчатые ноги, похожие на палки, вытягиваются одним плавным движением. Она приближается, так что мы оказываемся нос к носу.

Я не позволю панике взять над собой верх. Если я хочу, чтобы Джеб остался жив, надо оттянуть внимание Сестры на себя.

– Зачем ты здесь? Что за долг? – спрашиваю я, припомнив, что Морфей и Королева Слоновой Кости уклонились от этих вопросов.

Но я готова услышать ответы.

– А, теперь тебе стало любопытно?

Откинувшись назад, она смеется. Как будто ржавая дверь поворачивается на петлях. Пряди волос падают Второй Сестре на глаза, и она отводит их рукой-ножницами. Из свежего пореза капает кровь, но она словно этого не замечает.

– Зря я не убила ее, когда у меня была такая возможность. И тогда ты не родилась бы, не украла улыбку и не освободила дух Червонной Королевы. Какова мать, такова и дочь. Хотя она сделала хуже, чем ты. Она забрала мальчика с его снами.

Мальчика с его снами?

Паутинка что-то говорила про сны, когда объясняла мне про зелюков и мюмзиков, которые уравновешивают друг друга.

– Они нужны тебе на кладбище, чтобы успокаивать злые души, – произношу я.

– Да. Сны – невозобновляемый ресурс. А поскольку наш народ не видит снов, мы крадем человеческих детенышей, достаточно юных, еще не утративших воображения. Они защищают кроличью нору и даруют мир моему саду.

У меня что-то обрывается в животе.

– Вы воруете человеческих детей? Похищаете их?

Вторая Сестра прищуривается.

– В твоем дыхании чую я презрение. Твоя мать была очень похожа на тебя. Она с неуважением относилась к нашим порядкам. Но правила установлены не просто так. Чтобы наш мир мог выжить, кое-кому в вашем мире приходится страдать. И наоборот, не правда ли?

Я слишком потрясена, чтобы ответить. Я всей душой хочу полюбить Страну Чудес, но разве можно любить тех, кто похищает детей из родного дома?

– После того мальчика у нас были и другие человечки, – продолжает Вторая Сестра, с восторгом на окровавленном лице. – Но он был не таким, как все. Даже когда он повзрослел, его сны оставались великолепными. Десять лет он принадлежал мне, и всё это время мои подопечные были на диво спокойны…

Она зубами стаскивает перчатку. Резиновая оболочка, щелкнув, соскакивает, и я вижу вместо пальцев хвосты скорпионов, заканчивающиеся жалами.

Меня мутит.

Но надо что-то придумать, чтобы продолжить разговор.

– Кто был этот мальчик?

Хотя в глубине своей напуганной души я начинаю подозревать, что уже знаю ответ.

Сжимая и разжимая свои ядовитые пальцы, Вторая Сестра склоняется надо мной.

– Что тебе в его имени? Того мальчика уже давно нет. Ты вполне можешь прожить до конца дней, не зная ответа. Всё, что тебе нужно знать, – это что я заберу твоего смертного рыцаря, чтобы он стал нашим новым сновидцем. У него душа художника. Я видела его картины. Много лет покоя и увеселения он дарует моим мертвым…

– Нет, пожалуйста, не причиняйте вреда Джебу!

Я пытаюсь выбраться из паутины, но она еще крепче стягивается вокруг моего крыла. Кровь холодеет от страха, и я дрожу.

– О, не беспокойся, маленькая мушка, он не будет сознавать, что страдает.

Ладонь Второй Сестры касается моего лица. Я хватаю ее за запястье и борюсь с ней, но восемь ног позволяют паучихе надежно упереться.

– Уйди! – рычу я сквозь стиснутые зубы и начинаю мыслить как подземец.

Я вспоминаю, что у Второй Сестры есть слепое пятно. Тогда я мысленно приказываю скелету выйти из другой комнаты и напасть на нее сзади.

– Я не отдам тебе Джеба без боя.

Я вздрагиваю, когда жало прикасается к щеке, грозя прорвать кожу. С его кончика сочится яд и каплет на мое лицо.

– Я на это рассчитывала, мушка, – отвечает Вторая Сестра. – Люблю, когда добыча слегка сопротивляется.

– Хочешь сопротивления? – доносится из другого угла голос Морфея.