Морские тайны древних славян - Сергей Дмитренко

Возвращаясь к версии западнославянского происхождения Рюрика, можно добавить, что при своем рождении она имела политическую подоплеку (впрочем, как и норманнская), т. е. являлась социальным заказом, суть которого сводилась к приданию законности все более усиливающемуся вмешательству Польши в русские дела посредством выдуманных династических связей между двумя странами. Хотя, следует отметить, что ряд фамилий польской шляхты вел свое начало от Рюрика, т. е. определенные династические связи были, но имели противоположное направление. Реанимирование же этой старой басни, которое имеет место в наши дни, но почему-то без ссылок на старых авторов, представляется совершенно бессмысленным и отражает собой лишь попытку приверженцев славянофильства привести в соответствие со здравым смыслом славянскую концепцию генезиса Русского государства.

Что же касается первой, весьма осторожной, из приведенных здесь оценок Татищева по рассмотренному выше вопросу, то следует пояснить, что ее форма определяется тем, что автор признавал наличие близкой связи между Вандалией и Русью, но эта связь уходила в гораздо более раннее, нежели Рюриково, время. Не найдя объяснения факту появления на севере Восточной Европы среди финноязычных (по Татищеву, сарматских) народов славян, за которых он принимал новгородских словен, а также безусловно доверяя Иоакимовой летописи, Татищев считал приход венетов в данный район совершенно бесспорным. Иоакимова летопись, отражающая историю Русского Севера, сообщает, что князь Словен, придя на север, основал здесь город великий, который "во свое имя Славенск нарече". После его смерти городом и краем "владаху сынове его и внуки много сот лет". "И бе князь Вандал, владея славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на вскрай моря повоева и народы себе покоря, возвратися во град Великий".

По сем Вандал послал на запад подвластных своих князей и свойственников Гардорика и Гунигарда с великими войсками славян, руси и чуди. И сии шедше, многи земли повоевав, не возвратимася. А Вандал разгневався на ня, вся земли от моря до море себе покори и сыновом своим вдаде. Он имел три сына: Избора, Владимира и Столпосвята. Каждому из них построил по единому граду, и в их имяна нарече, всю землю им разделя, сам пребывал во Велице граде лета многа и в старости глубоце умре, а по себе Избору град Великий и братию его во власть предаст" [59].

Отличаясь критичностью мысли, В. Н. Татищев прекрасно понимал вымышленную природу упоминаемых здесь имен, в своих работах он неоднократно подчеркивал, что их измышляют по незнанию истинных исторических фактов, но в то же время полагал, что они образованы "от имян пределов", т. е. в мифотворчестве он ясно видел реальную основу.

"Возвращаясь к разговору об именах Иоакимовой летописи, отметим, что В. Н. Татищеву хорошо было известно, что за область скрывалась под именем Гунигард. Говоря в "Лексиконе" об Изборске, он сообщает: "…от северных писателей разно имянован… Хунигард, Шуя и Хуа, иные, видится, его Старый град и Ольденбург… называли…однако ж все Хунигардов кладут около Пейпуса, или Чуцкаго озера и в нем был престол брата Рюрика Трувара". Татищев полагал, что у этой области было славное прошлое, на что указывает имя Шуя, означающее "столица". Здесь же отметим еще один момент, имеющий отношение к данному городу и пределу. У неизвестного западнославянского летописца сказано: "Руциа (Руссиа) от датчан Острогардом, то есть на востоке положенною, изобилуюсчею всякими благами областию называется. Имянуется ж и Хунигардом, для того, что там первое поселение гуннов было. Оныя области столичный град Chue (Шуе) от Coge неведомо от каких учителей переведено".

Очевидно, основой для такой легенды послужило смутное воспоминание о былом могуществе предела Хунигард, которое наложилось на форму его имени, корень которого, по-видимому, в обширном регионе означал восток.

Таким образом, в ряду имен из Иоакимовой летописи лишь имя Вандала, причем самое громкое, для В. Н. Татищева было неизвестным. В этих условиях встреченное у северных писателей сообщение о том, что в V в. вандалы во главе с князем Викулем "Гордорики и прочие грады обладав", было принято им безусловно, причем даже без обычных оговорок о вымышленных именах. При этом вандалы объявлялись славянами. "Оные же вандалы сами всегда ВЕНЕДИ имяновались, и как оттуда часть в Русь (т. е. Горд орики, Хунигард, иногда Русью также и Бярмия или Корела именовались, — В. 77.) перешед, русов сарматов (т. е. финнов. — В. П.) овладели, то доднесь сарматы, а более финны нас ВЕНЕДИ, или ВЕНЕЛАЙНЕН, имянуют" [59, с. 208].

Вообще говоря, взгляд Татищева на русскую историю отличается удивительной ясностью и естественностью (особенно на фоне современных научных построений) именно благодаря тому обстоятельству, что она выступает результатом многовекового взаимодействия местных народов. Но стоит лишь для объяснения некоторых моментов привлечь постороннюю силу, в данном случае ВЕНЕДОВ ИЗ ГОЛШТИНИИ, как появилась определенная натянутость. С другой стороны, как и в случае с варягами, приведенном из Татищева выше, приход венедов не более чем предположение, к тому же мест, откуда можно их вывести, множество.

Нет никаких сомнений, что имя венеды относились к восточным компонентам ряда территориальных систем в Европе. Существовала такая и в Приладожье. Старое финское название Ладожского озера — Венеем мери [60, с. 208], что отражало его пространственное положение на востоке длинного залива, за островом, ныне Карельским перешейком. Во времена Татищева неизвестна была "Калевала", а то внимание ученого несомненно бы привлекло название эпической страны Вяйнелы, давшей имя главному герою эпоса Вяйнемейнену. Не суть важно, в какой части Приладожья она размещалась, возможно, за этим именем скрывалось все Приладожье.

Если уж разговор зашел о совпадении имен пределов различных территориальных систем расселения, то невозможно не остановиться на том факте, что, согласно той же Иоакимовой летописи, на севере Европы существовало, по крайней мере, две Руси. Летопись сообщает: "Буривой (отец Гостомысла. — В. П.), имел тяжку войну с варязи, множицею побеждаше их и овлада всю Бярмию (Карельский перешеек. — В. П.) до Кумени (р. Кюми в финляндской Южной Карелии. — В. П.). Последи при оной реце побежден бысть; вся вон погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, же на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластнии пребываху, и тамио, пребывая, умре. Варязи же, абие прищедше град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на СЛОВЕНЫ, РУСЬ и ЧУДЬ" [59, с. 108]. Из приведенного отрывка понятно, что варяги — это жители заморья, причем, возможно, не всего обширного острова Скандзы, как это часто понимают, а лишь восточной его части, заключенной между Ботнией и Белым морем, так, представляется, понимал это В. Н. Татищев.

Пользуясь случаем, выскажем предположение относительно имени Варяги, или Варязи, которое не противоречит приведенному выше, а является его развернутым вариантом. К северо-западу от Ладоги протянулся обширнейший озернолесной район, в Финляндии эта физико-географическая область носит название Озерного края. Практически вся эта область изначально входила в состав Корелы, поэтому в настоящее время на его территории расположены исторические области Саво-Карьяла (Западная Карелия), Похьейс-Карьяла (Северная Карелия) и часть Этеля Карьяла (Южная Карелия). Исключение составляли лишь юго-западные районы края, где расположилась область Хяме, ареал обитания западнофинского племени хяме, в русских летописях именуемого ЕМЬ. Сравнительно рано оно попало под власть шведов, хотя еще в XIII в. русские князья, в частности Александр Невский, боролись за установление своего влияния над ними.