Морские тайны древних славян - Сергей Дмитренко

Если теория скандинаво-варяжского происхождения Рюрика, по моему мнению, не выдерживает никакой критики, то и теория о финском происхождении не более правдоподобна. Это должно следовать хотя бы из того, что если бы Рюрик с дружиной были финнами, то и мы бы с вами сейчас говорили на финском языке. На ГОСУДАРСТВЕННОМ ФИНСКОМ языке. Вспомним хотя бы то, что основную массу населения земель Великого Новгорода, в соответствии с данными антропологии и топонимики, составляли угро-финны. Трудно поверить в то, что все это население вместе с правящим слоем, держащим в своих руках все рычаги управления государством, включая и военную силу и политическую власть, стало почему-то говорить на языке малочисленных пришельцев, с которыми они к тому же враждовали. Это невозможно. А вот "Повесть временных лет" говорит нам еще об одном историческом факте, на который мы до сих пор не обращали внимания: "Варяги из-за моря брали дань на словенах новгородских, на кривичах, также на чуди и мери. Скоро, однако, эти народы прогнали этих варягов за море, перестали давать им дань и начали владеть сами собою" [103]. И вот тут возникает вопрос: кто же были "эти варяги из-за моря"? Норманны или, может быть, действительно финны — "руотси"?

Так вот, Михаил Васильевич Ломоносов выдвинул свою теорию. Возможно, эта теория возникла у него во времена учебы в Германии, тогда, когда он столкнулся с тамошними вюндишами. Как бы то ни было, но в своей "Древнейшей Российской истории" он утверждал, что Рюрик выходец из Пруссии. По не совсем понятным причинам эта версия не нашла широкой поддержки среди последующих поколений ученых и практически игнорируется большинством современных.

Однако если принять ее за основу, то можно разрешить все существующие исторические противоречия и ответить на все недоуменные вопросы.

Прежде всего, надо оговориться. Происхождение вюндишей не совсем ясно. Неясно, кто они на самом деле: потомки славян или балтов. И хотя их часто называют славянами, однако Немецкая энциклопедия относит их язык к вандальским, а автор "Повести временных лет" не перечисляет их вместе с другими славянами. Но что несомненно, так это то, что они — потомки венедов. По этой причине будем их называть в дальнейшем венедо-русами.

Итак:

во-первых, термины "Россия, Русь" и "Пруссия" однокоренные, с корнем "русь". Причем, название "Пруссия" относительно молодое. Ему, по-видимому, предшествовало более раннее название "Поруссия", что по аналогии с таким названием, как "Поморье" — земли у моря, — должно означать: что-то "около руси" или "земли у русов", "земли вокруг русов". То есть — "земли русов". А это, в свою очередь, должно означать, что когда-то предков нынешних вюндишей действительно звали русью или русами. Отсюда также должно следовать, что когда-то в Германии, на приморских землях у Балтийского моря, жили племена венедов, говорящих на вандальском языке, близкородственные и балтам, и славянам. Эти племена, так же как и скандинавы в Древней Руси, назывались "варягами".

В этом случае призвание варяга — венедо-руса новгородцами может объяснить распространение венедского языка не только в близкородственной славяно-балтской среде (среди СЛОВЕН и КРИВИЧЕЙ), но и среди новгородских угро-финнов, знакомых с языком ильменьских словен;

во-вторых, сам термин "варяг" имеет прибалтийско-венедские корни. Так, Ю. Д. Петухов в [101] пишет: "Фризы этимологически и есть "варяги". В древнерусской форме "варязи-врязи", где в = ф (сравни Von = фон). "Фриз" = "врязь". Еще Герман Голдман отмечал удивительное сходство древнерусского языка с древнефризским (Рустрингия, М., 1819). Из этого должно следовать, что термин "варяг" не случаен и, прежде всего, означает прибалтийских венедов, а уже во вторую очередь — скандинавов.

Напомню, что Балтийское море в Древней Руси называлось Варяжским, то есть Фризским морем, и по названию его все приморские народы назывались варягами. А фризы и венедо-русы Германии — это фактически одно и то же, так как термин "фризы", видимо, включал в себя всех венедов: как венедов побережья Атлантики, так и венедов Прибалтики.

Вспомним также, что после падения Рима и вплоть до X–XI вв. фризы играли ведущую роль в торговле по всему побережью Балтики и европейской Атлантики. Следовательно, германские варяги-русы, в отличие от варягов-норманнов, были не враждебными и опасными народами для Новгорода, а наоборот — родственно-дружественными и желательными, как торговые партнеры;

в-третьих, с именем Рюрика связывают крепость Старую Ладогу, где и правил (княжил) этот варяго-рус. Археологические находки последних лет в Старой Ладоге обнаружили в ней следы присутствия угро-финнов, скандинавов, а также… фризов. При этом отмечается, что угро-финны — это местные аборигены, а остальные — пришлые. А это существенный факт, говорящий о том, что Старая Ладога была именно торговым укрепленным центром в системе балтийской фризско-венедской торговли. Ибо если бы крепость была норманнской (разбойничьей) цитаделью, то местные жители просто бы разбежались и, уж во всяком случае, не селились бы рядом с ней. Следовательно, целью строительства этой крепости был не грабеж местного населения, а создание безопасных условий для торговли. И, видимо, эта задача выполнялась успешно, так как в Старой Ладоге найдены следы интенсивной торговли. По-видимому, Рюрику удавалось главное: держать норманнов и прочих разбойников в повиновении на Неве и Ладоге и обеспечивать свободу торговли на всем этом пространстве.

Вот именно такой князь и требовался новгородцам — словенам, кривичам, мери, и чуди, в период смуты;

в-четвертых, если в английских сказаниях о Робин Гуде норманны выступают в качестве отрицательных персонажей, то в русских былинах как раз все наоборот. Князь Олег, например, зовется Вещим. А это о чем-то да говорит.

Если принять версию М. В. Ломоносова за основу, то создается следующая картина исторических событий того времени. На Валдай, Ильмень и другие земли, земли, заселенные угро-финнами — мерей и чудью, а также балтами — кривичами, пришли славяне. На Ильмене они основали торговый город, который был назван Новым городом. Со временем рядом со славянским городом возникли другие, заселенные мерей и кривичами. Эти города имели общую внешнюю стену, но разделялись друг от друга внутренними стенами. Аналогичным образом была устроена и система политического управления этим городским объединением. Каждое поселение имело отдельное народное собрание, а кроме того, было и общее вече. Так что зачастую какое-нибудь важное общегородское решение принималось на этом вече "голосованием" колами и топорами. В эти времена словене, кривичи, меря и чудь платили дань каким-то "варягам из-за моря". Кто были эти варяги, не ясно. Возможно, то были норманны, а возможно, и финны. Ведь не случайно мы встречаем в арабских хрониках сообщения о каких-то русах, которые не сеют и не пашут, а живут тем, что ходят в ладьях на славян. Не о финских ли "гребцах" — "руотси" (русах) здесь идет речь? И не им ли платили дань новгородцы?

И вот, по непонятным нам причинам, новгородцы изгнали варягов за море, перестали давать им дань и начали владеть сами собою. Но, прогнав варягов, они никак не могли уладиться друг с другом начали междоусобные войны. "Встал град на град", — сообщают нам летописи, что должно понимать в том смысле, что одна из частей Новгорода начала воевать с другой. Можно предположить, что в эту междоусобицу были втянуты мерянский угол Новгорода и славянский. А потому и по всей новгородской земле тоже началась распря. Тогда они стали говорить между собою: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил все дела справедливо".