Завидный жених - Джеки Д'Алессандро

– Пока не надо. Переломов нет, а ссадины я умею лечить сам. Я скажу, если понадобится доктор.

Распахнув дверь кабинета, Джеймс убежал выполнять приказания, а Филипп направился прямо к дивану, стоящему напротив камина, и бережно уложил Мередит на подушки. Опустившись рядом с ней на колени, он осторожно убрал с расцарапанной щеки спутавшийся завиток черных волос.

– Подвигайте немного руками и ногами, – попросил он. – Ничего не болит?

Через секунду Мередит потрясла головой:

– Не болит, но все тело будто онемело.

Она смотрела на Филиппа серьезно и испуганно, потом протянула руку и прикоснулась пальцем к его подбородку.

– У вас тут ссадина, – прошептала она.

Будь все проклято! Ни разу за всю свою жизнь Филипп не чувствовал такой беспомощности и такого страха, который никак не желал проходить.

– Со мной все в порядке. – Его голос звучал так, будто в горле застряла пригоршня ржавых гвоздей.

– И ваши очки... Они погнулись.

– У меня есть другие.

– Я должна благодарить вас. – Мередит вздрогнула и на секунду замолкла. – Вы спасли мне жизнь.

– В последнюю секунду. Вид этого экипажа, несущегося прямо на вас, наверное, будет преследовать меня в кошмарных снах до конца жизни. – Филипп взял ее руку и прикоснулся жарким поцелуем к дрожащим пальцам. – Я возвращался домой от отца и увидел вас на противоположной стороне улицы. Вы шагнули на дорогу... – По спине Филиппа пробежала холодная дрожь. – В записке вы писали, что Годдард будет с вами. Почему вы одна?

– Я была не одна – Альберт и Шарлотта с Хоуп толькс что уехали. Я собиралась зайти к вам, чтобы поговорить.

Они обменялись долгим взглядом. Тон Мередит не оставлял Филиппу надежды на то, что содержание разговора обрадует его. Что ж, ему тоже было что сказать. И ей придется, черт возьми, его выслушать. Но сначала надо предупредить Мередит об опасности. Филипп коротко поведал о ночных нападениях на Эндрю, сестру и отца.

– Мередит, то, что произошло с вами – не случайность. Тот, кто сделал это, знал, как много вы для меня значите, именно поэтому пытался убить вас.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Филипп.

Появился Джеймс с подносом, на котором были два кувшина с водой, салфетки, бинты и голубая керамическая банка, прикрытая носовым платком.

– Ванна скоро будет готова, – сказал он, ставя поднос на пол рядом с Филиппом. – Вам нужна моя помощь, милорд?

– Нет, спасибо.

Молодой человек вышел из комнаты, и Филипп поспешно снял грязный и разорванный сюртук, закатал рукава рубашки и поправил погнутые очки, соскальзывающие с носа. Потом, обмакнув льняную салфетку в воду, он начал медленно счищать грязь с лица Мередит.

– Ванна вам не помешает, – сказала она, вздрогнув, когда влажная ткань коснулась ссадины на виске. – Вы ужасно грязный.

– Спасибо. Вы знаете, как я люблю комплименты. Но на самом деле эта ванна для вас.

– Для меня? – Глаза Мередит расширились. – Я не могу принимать ванну в вашем доме!

Филипп улыбнулся бы, если бы мог. Слава Богу, его чопорная Мередит пришла в себя.

– Прекрасно можете! Теплая вода облегчит мышечную боль.

Мередит упрямо сжала губы:

– У меня нет никакой мышечной боли.

– Пока, возможно, и нет, но скоро появится. Это неизбежно после такого падения. К тому же если вы считаете, что я грязный, то вам стоит взглянуть на себя.

– О Господи! Вы хотите сказать, что...

– Вот именно. С ног до головы. – Мередит попробовала приподняться, но он заставил ее снова откинуться на подушки. – Не расстраивайтесь. Сейчас я осмотрю и промою ссадины у вас на лице. Потом вы примете ванну, и после того я вас перевяжу. А пока вы будете в ванной, я прикажу вычистить и починить ваше платье. – Она хотела что-то сказать, но Филипп прижал палец к ее губам: – Не надо спорить, позвольте мне позаботиться о вас.

Мередит заглянула в его серьезные карие глаза и не нашла в себе сил возражать. К тому же она все еще не могла справиться с дрожью. И щеку саднило, словно жгло огнем.

«Позвольте мне позаботиться о вас». Никто никогда не говорил ей таких слов. Было странно и непривычно вручать себя чьей-либо заботе. Странно, но, несомненно, приятно. И это давало ей возможность еще несколько минут не говорить Филиппу тех слов, которые разлучат их навеки.

Она кивнула и послушно откинулась на подушки, раздираемая двумя противоречивыми желаниями: закрыть глаза и в темноте наслаждаться его прикосновениями или широко их раскрыть и стараться запомнить и навсегда запечатлеть в памяти черты, которые никогда больше не увидит.

Остановившись на последнем варианте, Мередит внимательно наблюдала за тем, как Филипп бережно промывает и обрабатывает ее ссадины и царапины. Он действовал осторожно и четко, а его руки были ласковыми и уверенными. Прядь испачканных волос упала ему на лоб, и Мередит невыносимо хотелось откинуть ее назад. Но нет, она не должна прикасаться к мужчине, который не принадлежит ей.

Ее взгляд упал на ссадину на подбородке Филиппа. Господи, он рисковал жизнью, чтобы спасти ее! Он опять проявил себя таким же героем, как и в первый раз, когда Мередит увидела его на улице у мастерской мадам Рене. Неужели это было всего несколько дней назад? Не может быть. Ей казалось, что она знает его всю жизнь. И так же долго желает его. Как хочется ей сейчас стереть влажной салфеткой кровь и грязь с его подбородка. Но нет, она не должна ухаживать за мужчиной, который не принадлежит ей.

Теперь Мередит смотрела на его рот. Прекрасный, чувственный рот, который целовал ее с робкой нежностью и с горячей страстью. Никогда за всю свою жизнь не сможет она стереть из памяти эти поцелуи. Она замирала от жгучего желания прикоснуться к его губам. Но нет, она не должна целовать мужчину, который ей не принадлежит.

Мередит вздрогнула, когда влажная салфетка прикоснулась к ее нижней губе. Взгляд Филиппа был устремлен на ее рот. Мускул мелко дрожал на его щеке, и Мередит поняла, что их опасная близость волнует и мучает его не меньше, чем ее. Это наблюдение показалось ей не пугающим, а неожиданно приятным. Минутой позже Филипп отвернулся, чтобы положить испачканную салфетку на поднос. Он быстро протер собственное лицо и смазал мазью из голубой баночки свой подбородок, потом опять повернулся к Мередит, и их взгляды встретились. Несколько секунд они молчали, пристально глядя друг на друга.

– Я закончил, – сказал наконец Филипп хрипло. – Царапина на щеке и ссадина на виске скоро заживут. Синяк на подбородке тоже не очень серьезный. – Он протянул баночку Мередит: – Это снадобье Бакари делает сам. Оно способствует заживлению ран. Не знаю, из чего эта мазь состоит, но она творит чудеса.

Все еще стоя на коленях рядом с диваном, он бережно наложил мазь на ее раны. Сначала Мередит показалось, что средство жжет кожу, но скоро жжение прекратилось и осталось лишь ощущение комфорта.