Полковник Магомед Джафаров - Коллектив авторов

Райханат (сестра М. Джафарова) с внучкой.

Брат и сестра во времена своей молодости пережили много трудностей, как дети из семьи «бывших», на их глазах было много обысков в доме.

По рассказам при обысках переворачивали все верх дном и отбирали, все, что попадалось под руку. У отца были офицерские награды, наиболее ценными были Георгиевский солдатский крест за участие в войне с японцами в 1905 г., в германскую кампанию 1914-1916 гг. он был награжден золотым Георгиевским крестом на оружие и офицерским Георгиевским крестом: все было отобрано. Сестра рассказывала, что во время одного обыска кто-то из обыскивающих нащупал в матраце бумаги и с горящими от радости глазами вытащил пачку писем, которые сестра получала от поклонников и прятала от мамы и брата, т.к. нравы в семье были строгие.

Один из обысков с реквизицией помню и я. Это было в Буйнакске, где я жила в доме Яковлевых в 1931–1932 гг. Были изъяты все золотые и серебряные вещи, вплоть до икон со стены и даже маленькая серебряная ложечка, которой я мешала сахар в чае во время обыска. Вероятно тогда же были изъяты и ордена дедушки генерала Ивана Зурабовича Гогоберидзе. Один из орденов, пожалованный ему персидским шахом орден «Льва и Солнца» я запомнила. Это был лежащий лев на фоне голубого небосвода и восходящего из-за горизонта солнца. Брат по делам своей работы в Армении был в командировке в Тегеране во времена правления шаха Реза Пехлеви и сказал, что если бы у него был этот орден, то он был бы принят шахом.

Эльмира Магомедовна Анурова (Джафарова).

В трудные времена после ареста отца, нашей семье помогала мамина сестра Клавдия Ивановна Гогоберидзе, которая вторым браком была замужем за Курочкиным Петром Дмитриевичем. П.Д. Курочкин был ответственным партийным работником Дагестана, в течение многих лет был Секретарем Президиума Верховного Совета ДАССР. Он, безусловно, рисковал своей работой, будучи в близких родственных отношениях с семьей М. Джафарова. Во время войны 1941-1945 гг. мы с сестрой и ее дочерью жили в семье П.Д. Курочкина на его иждивении, и еще отправляли посылки с оказией в Москву маме, которая все военные годы там жила и работала. Материальная и моральная поддержка маминой сестры и ее мужа помогали нам жить, мне получить высшее образование. Мама умерла в Москве в 1958 г., но ее прах захоронен на махачкалинском кладбище, где в одной ограде захоронена ее сестра К.И. Гогоберидзе, сестра их матери Ю.И. Яковлева и П.Д. Курочкин.

Светлана Георгиевна Джафарова (дочь Аслан Гирея, внучка М.Джафарова) – историк искусства, научный сотрудник Российского института культурологии Министерства культуры РФ.

Моя жизнь сложилась лучше, чем у старших брата и сестры. Я получила высшее медицинское образование, окончив 1-й Московский ордена Ленина медицинский институт по специальности «гигиеническое дело». Работала в Министерствах здравоохранения РСФСР и СССР, была на хорошем счету, награждалась грамотами и медалями, ветеран труда. Правда, когда я писала автобиографии, то, упоминая об отце, ограничивалась датой смерти.

К сожалению, когда по своей работе в 1966 г. я должна была ехать в ФРГ, я написала подробнее, и меня сняли с командировки за 3 дня до выезда. Также не выпустили меня с мужем в Австрию, куда он должен был ехать на длительную работу по линии министерства внешней торговли СССР в 1965 г.

Ханыш Нариманова (Казаналипова).

В 1970 г. нас выпустили в Чехословакию, где муж работал в Торгпредстве СССР в ЧССР, в 1977 г. муж работал в Торгпредстве ПНР и я была с ним. В 1978 г. он умер в Варшаве. После его смерти я вернулась в Москву и работала до 1993 г. в ЦК Профсоюза медицинских работников, где занималась вопросами организации здравоохранения в стране. Была членом КПСС, и не стесняюсь этого, т.к. первичные партийные организации Министерства здравоохранения СССР и ЦК профсоюза медицинских работников, где я состояла на учете, занимались вопросами улучшения организации работы учреждений здравоохранения, и ничего плохого не делали, не жгла и не рвала свой партийный билет перед чужими глазами, считая это некрасивым. Я благодарна маме, за то, что она не воспитывала во мне чувства неприязни к окружающему, к власти. У нее были свои чувства горечи от потерь, она состарилась не по возрасту, но была доброжелательна и воздержана, никогда не повышала голос и ни с кем не ссорилась.

Отец, как я уже писала, не был фанатичным мусульманином, но читал и знал Коран (его Коран я отдала своему двоюродному брату Б.М. Пиртузилову), верил в Аллаха и предопределенность Судьбы. Мама также была верующей, переход в лютеранскую веру дал ей возможность вступить в брак по любви, но по воспитанию и состоянию души она оставалась православной.

Однажды в Москве, мама сказала отцу, что давно не была в храме и хочет пойти в находившуюся рядом церковь. Отец вошел вместе с ней и стал рассматривать иконы. Подойдя к молящейся маме, он подвел ее к иконе Николая Чудотворца и сказал, что видел святого во сне, когда скрывался в горах от большевиков. По его словам «этот старик предупредил его о том, что его местонахождение выдано, и он ушел оттуда. В те времена отца искали в горах и, придя в дом дедушки в ауле Кудали, осматривали все углы, в том числе, заглянули и под кровать». Джафар Хаджи был возмущен таким предположением и сказал, что если бы его сын прятался под кроватью, он бы его убил. Может быть это жестоко, но это мужественно и для людей того склада было жизненной позицией. Когда мой старший брат как-то поздно пришел домой, (квартира находилась у Белорусского вокзала, и в 20-е годы там было много беспризорников и дурных компаний) отец сказал: «Если ты, Жоржик, попадешь в дурную компанию, совершишь  недостойный поступок и, будучи виновным, будешь привлечен к ответственности, то суд над тобой совершу я сам, позора не перенесу». Мне это понятно и я эту позицию ценю. Оправдания недостойного поведения даже близких людей ведет к разложению личностей.

В доме никогда не велись разговоры на политические темы. Мама была вырвана революцией из семьи и своей среды. Она говорила, что ей было особенно грустно в рождественские и другие праздники, когда в эти дни в Темир-Хан-Шуре собирались родные и близкие. С семьей