Повести древних лет. Хроники IX века в четырех книгах, одиннадцати частях - Валентин Дмитриевич Иванов

«Агмунд, Скат и Альрик слушают спокойно, а другим уже надоело, – отмечал про себя Оттар. – Очевидно, эти трое знают причину болтовни Гольдульфа».

После Гольдульфа встал Альрик.

– К чему нам Рим? – спросил он. – К чему искать так далеко богатство? Разве совсем вблизи нет богатых городов и стран? И таких, куда легко плыть?

– Да! – закричал Агмунд. – Я знаю такое место! Хольмгард.

– Хольмгарду конец! – закричал Скат и так ударил кулаком по столу, что разъехались грубо сколоченные доски.

«Так вот куда они клонили! Понятно и требование клятвы молчания, – думал Оттар. – О набегах на запад и на юг можно кричать всю зиму в веселых домах Скирингссала. Кто узнает и кто угадает, куда воткнется пущенная в небо стрела? А Новгород близок. Гнездо шершней накрывают сразу, и только дурак дразнит заранее его воинственных обитателей».

Не отвлекаясь криками ярлов, которые заговорили все сразу, Оттар мысленно взвешивал возможности. Русские привыкли видеть у себя драккары мирных для них вестфольдингов. Город богат. При единстве действий и достаточных силах можно суметь ограбить город и уйти, спалив и город, и русские лодьи. Предложение понравилось нидаросскому ярлу. Но до весны еще далеко. После вспышки одобрения ярлы затихли. Начнется обсуждение подробностей похода и выборы конунга – временного короля сообщества.

– Но это еще не все, благородные ярлы, – неожиданно заявил Агмунд. – Мы дали клятву молчания, дабы не встревожить русских. Но первое увлечение славой пройдет, и вы подумаете, что все же Хольмгард очень силен. И это правда. Однако медведь, который встает на задние лапы, менее опасен для викинга, чем тот, кто нападает вепрем. Но медведь, который неподвижно ждет охотника, открыв ему сердце, что вы скажете о такой охоте, ярлы?

Никто не понял Агмунда, но все насторожились. Встал Альрик. В общей тишине, не напрягая голоса, владетель Харанс-фиорда сказал:

– Нас ждут там, ярлы. Мы имеем в Хольмгарде друзей, и это вторая тайна.

Альрик рассказал о знатном жителе Хольмгарда ярле Ставре и его друзьях. Они зовут ярлов, чтобы усмирить с их помощью своих бондэров.

– Ярл Ставр хочет, чтобы мы послужили ему. Он хочет с нашей помощью держать Хольмгард в повиновении, – говорил Альрик. – Имя Ставра – это третья тайна, ярлы.

3

Не смеялись только самые мрачные, как Зигфрид Неуязвимый – расвагский ярл, Гангуар Молчальник из Брекснехольм-фиорда и Балдер Большой Топор из Ретэ-фиорда, которые вообще не умели смеяться. Все остальные хохотали над хольмгардским сухопутным ярлом Ставром, который – ха-ха! – собирался оседлать их, свободных королей открытого моря.

Улыбался и Оттар. Сюда стоило приехать. Бесспорно, это правда, и Ставр с его намерениями существовал. Ни Агмунд, ни Альрик, ни даже Гольдульф, не говоря о тупом Скате, никогда не додумались бы сами до мысли не только ограбить, но и захватить Хольмгард. Под их толстые черепа эту мысль забили извне.

Захват Хольмгарда – это захват и Гардарики, страны богатых русских городов. Здесь ярлы могли бы выкроить себе громадные владения с состоятельными данниками, не лапонами-гвеннами. Помощь изнутри облегчит захват, даст возможность удержаться. А потом покоренный народ привыкнет.

Почему же ни Рёкину, ни ему, Оттару, не пришла такая мысль? На мгновение Оттар почувствовал себя униженным. Но нет! Его намерения сделаться королем викингов и повелителем мира выше всех других замыслов, и эти ярлы никогда не поднимутся до него!

Ярлы обсуждали, кому быть конунгом. Для приличия назывались имена всех, кто присутствовал. Назвали и владетеля Нидароса. Каждого приветствовали криками одобрения. Для начала всегда происходил этот своеобразный обряд, перекличка, чтобы никого не обидеть.

В этом сообществе Оттар был сильнейшим, но он понимал, что у него нет надежды сделаться конунгом. После смерти Рёкина нидаросский ярл не принимал участия в общих предприятиях, он воевал для себя и один. Ему еще предстояло пройти испытание общего дела. В сущности, это справедливо.

Перебрав все имена, ярлы как будто забыли о деле. Они перебрасывались замечаниями о предстоящем походе. Кто-то потребовал вина, некоторые зевали, как собаки перед выходом в поле. На самом деле волнующая игра лишь начиналась. Ждали, кто рискнет первым назвать настоящего кандидата. Решился чей-то кормчий:

– Гаук и Гаёнг!

Никто не подхватил предложение. Хитрый Агмунд немного выждал и повторил имена братьев, но безуспешно. Гаук и Гаёнг, владетели Бёммель-фиорда, не будут конунгами.

Через минуту был назван ярл Альрик. Его как будто поддержали, но явным меньшинством. Потом закричал молодой ярл Норангер-фиорда Ролло:

– Оттар! Оттар!

Ролло вторил Ингольф, ярл Ульвин-фиорда. Самые молодые из всего сообщества, они тщетно пытались увлечь ярлов. Вновь наступила пауза. Рискнул Гольдульф:

– Скат – конунг!

Сначала никто не отозвался. Был ли это знак отказа? Ярлы переглядывались. Балдер Большой Топор, который глухо ворчал, когда назвали Оттара, одобрительно кивал. Владетель Танангергамн-фиорда ярл Мезанг выкрикнул:

– Скат, Скат! – И имя лангезундского ярла было подхвачено как эхом. Ярлы вставали, повторяя имя хозяина, и увлекали тех, кто еще не решился. Скат был избран.

Оттар предчувствовал подобный выбор, но не смог удержать гримасу презрения. Чтобы избежать розни, чтобы никого не обидеть, чтобы никому не дать настоящей власти, они выбрали своим конунгом старого, жадного, глупо-самонадеянного лангезундского ярла.

Скат с тремя медленными драккарами, из которых два были ровесниками нидаросского «Змея», но никогда как следует не чинились; Скат, вечно твердивший, что викинг должен решать во время боя, не обременяя себя предварительными размышлениями, проповедник мудрости кулака, а не головы, этот глупый Скат – конунг!

У него едва хватит ума и влияния, чтобы кое-как начать поход. Конунг, которого на следующий день после первой удачи или неудачи перестанут слушаться. Удобный конунг…

Оттар направился к выходу. Больше ему здесь делать нечего, он не пойдет на Хольмгард.

– Нидаросский ярл уже покидает нас? – спросил Гольдульф. – Нам придется еще выслушать конунга и ярлов, условиться.

– Ты известишь меня.

– Значит ли это, что ты отказываешься?

– Мне нужно обдумать.

– Нидаросский ярл всегда обдумывает, и никогда его нет, когда все собрались! – крикнул хаслумский ярл Фрей, который уже забыл свое обещание, данное датскому ярлу Рагнару.

У двери Оттару преградил дорогу викинг Овинд, брат крови и телохранитель владетеля Дротнингхольм-фиорда ярла Скиольда. Овинд дерзко сказал Оттару:

– Нидаросский ярл презрительно смеется, когда выбирают конунга. Он предпочитает сманивать викингов у других ярлов!

Ярл Скиольд был приятелем ярла Грольфа, чем и объяснилось оскорбление. Не отвечать Овинду значило признать себя нидингом, трусом.

Оттар сбросил плащ и выхватил меч, приглашая Овинда на поединок. Но викинг бросил на пол свой меч, не вынимая его из ножен. Стягивая кафтан, он заявил