Адские каникулы - Алиса Дорн

– Почему это? – невольно заинтересовалась я.

Не то чтобы я планировала. Вопреки заверениям Диза, Соррел все равно казался психом. Но это был первый раз, когда Диз решил дать мне совет по поводу личной жизни.

– Потому что у него уже было семь жен, все из гени. Если хочешь, я тебе их покажу.

– Они живут в башне? При том, что бывшие?

Я удивилась. На их месте я и на минуту без необходимости тут не осталась бы.

– Зачем? Хранятся у него в комнате, в баночках и шкатулочках. Сердце от одной, селезенка от другой…

Я ошибалась – хуже всегда было куда.

– Проводи меня в комнату, – тихо попросила я.

Теплая вода могла смыть кровь, но не избавить меня от представлявшихся банок с анатомическими препаратами. На секунду прикрыв глаза и увидев их же, но уже в склянках с формалином, я вздрогнула и поняла, что из-под душа пора вылезать. Взяв со стоявшей у бассейна козетки льняное полотенце, кое-как обтерлась и открыла дверь, но… В комнате кто-то был. Густая чернильная темнота заполнила ближайший к окну угол. Я подобралась и приготовилась ударить, когда из-за балдахина показался Данте.

«Что ты здесь делаешь?» – хотелось спросить, но стало страшно. Я замерла, схватившись за висевшие на шее амулеты. Капли с влажных волос стекали, холодя голую спину. Одна за другой, медленно, отсчитывая секунды, пока я не могла оторвать взгляд от черной, сливавшейся со зрачком радужки.

Спустя полгода я все еще его боялась.

И ненавидела за это.

– Обед, – первым нарушил он молчание.

Стоявший за его спиной кофейный столик был сервирован на одну персону. Опять что-то овощное. Я собралась было поинтересоваться, не сменился ли мой статус с гостьи на пленницу и с чего вдруг обед приносят в комнату, но заметила посторонний предмет на кровати. В ноги кто-то положил тубус из сероватой кожи.

– Что это?

– Не знаю.

Врет или нет? Я медленно подошла. От тубуса разило магией, древней, вызывающей почтение. Но не опасностью. У той был характерный запах, резкий и едкий – и острый, как осколки хрусталя. Поколебавшись, я обмотала руку покрывалом и сняла крышку; листки папируса выпали на расшитую ткань, пришлось собирать. А выцветшими от старости чернилами на них была изображена…

Я выронила листок с печатью призыва из рук.

Три корня: гени, даймон и психопомп…

Некоторые вещи, как ни хочешь их забыть, из памяти не стираются.

Такие, как парализующий волю страх.

Такие, как горящий золотом узор, цена которого – всего-навсего твоя жизнь.

Данте все еще стоял рядом, жадно наблюдая за мной. Я понятия не имела, как он попал в башню: он принадлежал другому кругу, кругу Данталиона, а вырос и вовсе при круге Гаапа. Почему называл Абигора отцом. Но начинала догадываться.

Не знаю, что он прочитал на моем лице, но, когда я повернулась к нему, склонил голову. Еле заметно, чтобы показать, что разница между нами не так велика. Достаточно, чтобы подтвердить мое положение.

– Отведи меня к Дизу, – приказала я. – Сейчас же.

Если бы не знала, куда меня вели, все равно догадалась бы, чье здесь королевство. Ни дать ни взять офис стартапа, расположившийся в бывшей промзоне: шероховатые стены, с которых сбили стеклянные украшения; простая мебель, призванная выполнять свои основные функции, а не радовать глаз; пол, покрытый не мрамором и не старинными коврами, – то же стекло, из которого выросла башня, все в трещинах и сколах… И стена, на которой от пола до потолка висели экраны.

Не существовало карты Ада.

Слишком быстро менялся рельеф. Нижний мир был менее материален, чем Земля. Он был… хаотичен. Имелось несколько стабильных точек, где Граница была тоньше и близость к Земле диктовала свои условия. Но в остальном… Там, где гладь озера не нарушалась столетиями, мог появиться активный вулкан, войдя в лес, можно было обнаружить, что бредешь по пустыне. На лекциях это объяснялось низким коэффициентом террафактора, то есть пониженным содержанием магии, чьим источником была Земля как стихия. У нас на Земле больше всего было Воздуха (к слову, о правильно подобранных названиях), прародителя, если можно было так сказать, даймонов, – но любой магии хватало. Здесь, в самом мире, в его морях и скалах оставался только Огонь. Потому Хтон и сам был переменчив, как пламя.

Поэтому никто никогда не мог нарисовать карту Ада. Однако я смотрела прямо на нее.

– Как? – спросила я, почувствовав запах нарциссов.

Диз, на поиски которого отправился Данте, бросив меня посреди полупустого опенспейса, остановился справа, скользнув взглядом по невысохшим волосам. Я побоялась их сушить – опыт уже показал, что магия в Аду в моем случае становилась непредсказуемой.

– Дроны. Лучшее изобретение человечества в двадцатом веке.

Я обернулась. Было в его голосе и мимике что-то… что, будь он человеком, я бы назвала очарованностью.

– Дроны? Серьезно? Даже не пенициллин?

Диз пожал плечами. Ну да, какое дело демону войны до антибиотика, спасшего миллионы жизней. Вот оружие… Невидимое человеческому взгляду, незаметное в чистом, по-южному голубом небе. Способное в любой момент стереть с лица земли все, что ты когда-либо знал… Я поежилась. Извините, но красоту оружия я оценить не в состоянии.

– И никто не против, что над их головами летают машины для убийства?

– Беспилотные аппараты для дистанционного наблюдения местности, а также анализа и оценки динамики ее изменений, – поправил меня он. Только будь я проклята, если поверю, что они не начинены ничем опасным. – Но ты права, факт, что большинство наместников застряли в Средневековье и слабо представляют себе, что это такое, облегчает задачу во время переговоров.

На наших глазах в левом нижнем углу земля пошла трещинами, пропуская рвущуюся на поверхность горную гряду. Один за другим острые пики взмывали вверх в режиме реального времени.

– Крис?

Никто не отозвался, и Диз постучал сидевшего в крайнем ряду парня с блондинистым ежиком по плечу. Тот откинулся на спинку кресла и с удивлением посмотрел на нас. На меня. Я подавила в себе желание спрятаться за Дизом. С момента моего появления в офисе (а иначе назвать это помещение язык не поворачивался) мне уже досталась щедрая порция полных любопытства взглядов от всех сотрудников, кроме сидевшего в противоположном углу трехголового подобия осьминога, разговаривавшего по двум гарнитурам сразу. Но настолько откровенно меня никто не рассматривал. Блондин снял наушники и повернулся к Дизу.

– Что?

Диз кивнул на экран.

– Отправь кого-нибудь взять пробу. Если это надолго, зафиксируй и разошли обновление по сети.

– Сделано уже, – он нахлобучил наушники обратно и вернулся к поделенному пополам монитору ноутбука: на левой стороне повторялось изображение со стены, по правой шел боевик.