Предвестники зари - Александр Машошин

По знаку Ветте «Стражники» ввели Людмилу, усадили на табурет. Ветте выложила на стол заряженный инъектор.

– Предлагаю два варианта, – без предисловий сказала она. – Первый: ты сама рассказываешь нам правду. Второй: я использую вот это средство, и ты всё равно всё расскажешь. Но остаток жизни будешь жить с галлюцинациями, неспособная отличить, что существует на самом деле, а что тебе мерещится.

– Хорошо ты умеешь уговаривать, хвостоголовая, – светским тоном ответила Людмила. И, словно для контраста, плюнула на пол.

– Давно имею дело с дерьмом, – так же светски улыбнулась Ветте. – Не думаешь же ты, что всего за год смогла стать худшей из тварей Галактики? Видали и похлеще. Итак?

– Скажу без препарата. Всё, что знаю. Но. Вы меня отпускаете живую и здоровую на цивилизованной планете. Дайте клятву.

– Дай ей слово, – обречённо произнёс я.

– Разумеется, – вздохнула Ветте. – Клянусь, что мы тебя отпустим на цивилизованную планету, не причинив ни физических, ни психических увечий.

– Договорились, – Людмила поёрзала на табурете, перекинула ногу за ногу. – Нож нашли в древнем захоронении на Зиосте. Он высасывает из человека жизнь. Ранение его клинком смертельно, и спасения нет. Это всё, что мне известно.

– Ох, – жалобно сказала Тинза. – Она не лжёт, это действительно всё.

– Ты нас обманула, – прорычал я.

– Э, э, дамочка, ты поклялась… – на лице Людмилы впервые мелькнуло что-то похожее на страх. – Алекс, ты что? Я не хотела её убивать! Она сама встряла и поэтому пострадала!

– Её – не хотела. А меня? – из последних сил сдерживаясь, спросил я. – Перо в бок – странная благодарность за спасение, не находишь?

– Ты свидетель, а свидетелей оставлять было нельзя, – как нечто само собой разумеющееся, ответила Людмила. – Ничего личного.

– Да, ты далеко пойдёшь, если тебя не остановить.

– Уже нет, – Ветте положила тёплую ладонь мне на плечо. – Я обещала отпустить её на цивилизованную планету и не причинять увечий. Так и будет. Но отпускать можно по-разному…

Твилека улыбнулась, и от этой улыбки даже у меня кровь застыла в жилах. Я понял, что она вовсе не случайно подменила в обещании падеж, сказав вместо «где» – «куда».

– Ты что задумала, сучка?? – вскинулась Людмила.

– Обманывая нас, ты, видно не подумала, что это palka o dvuh koncah? А напрасно. Я отпущу тебя, дам корабль, в котором будет всё необходимое… кроме связи и топлива. К цивилизованной планете он приблизится через десять лет.

Людмила рванулась, но куда ей было противостоять сервоприводам «Стражников»!

– Тварь, тварь!! – визжала она. – Чучело хвостоголовое! Лучше убей!!

– Я бы с удовольствием, да не могу. Мы, Лестин’нна, привыкли держать данное слово. Даже перед животным, не знающим ни чести, ни совести. Увести её.

Едва дождавшись, пока дройды вытащат потерявшую остатки лоска Людмилу вон, в кабинет влетела Рийо:

– Ну, что?

– Ноль. Боюсь, что абсолютный, – мрачно сказал я. – Зиост, как я понимаю, это одна из планет, где жили древние ситы?

– Точно так. Вот же свинство, хоть к Вейдеру на поклон иди.

– Надеюсь, ты фигурально? – мрачно посмотрел на неё я.

– Разумеется, не надо так психовать, – Рийо повернулась к твилеке. – Что же нам теперь делать, Веточка? Первый раз в жизни опускаются руки. Если официальная медицина бессильна, может быть, есть какие-то колдуны, знахарки, ведьмы… Ведьмы!

– Датомир! – торжественно подняла палец Ветте. – Конечно, обращаться не к Ночным Сёстрам, да их, наверное, и не осталось, а к белым ведьмам. Лучше всего – к клану Поющей Горы.

– Да, верно! – воскликнула панторанка. – Рила Рэйсс, кажется, из этого клана. Она говорила, мать Огвинн Дьё спокойная и вменяемая женщина.

– Не на их ли территории расположен Звёздный храм? – спросил Пятерня.

– Развалины его, если быть точными, – поправила Рийо.

– Непринципиально, главное, что как точка выхода Врат он продолжает работать.

– Да! Значит, решено: выходим на досвет в системе Карес и сразу на «Амидале» на Датомир.

– Можно тебя спросить, товарищ Генеральный, а ты-то куда намыливаешься? – Падме возникла, по своему обыкновению, из воздуха и, подбоченившись, глядела на панторанку. – В системе Датомира, если ты забыла, Голонета нет, а лечение может потребовать времени. Как ты оттуда руководить будешь?

– Да ну его к хаттам, это руководство! – отмахнулась Рийо.

– Алекс, – Ветте постучала кончиком лекки мне по локтю, – о чём они, а? Я ещё не настолько хорошо понимаю твой язык.

– Падме говорит, что Рийо с нами лететь неразумно, – кратко пояснил я.

– Вот это здравая мысль! Госпожа Генеральный, тебе лучше остаться руководить предприятием.

– И делать вид, что всё в порядке, – добавил я. – Чтобы две рогатые особы на главной базе не сходили с ума от беспокойства за Осоку. Эрдени вообще лучше не волновать. Когда она на взводе, вода вокруг неё может внезапно замёрзнуть, а лёд превратиться в пар. Пожалей ремонтный отдел.

– Ну, а как же, – растерялась панторанка, – ты один, что ли, полетишь? То есть, с Падме вдвоём?

– Зачем такие жертвы? – ухмыльнулся Пятерня. – Их может сопровождать один списанный по старости клон, которому всё равно практически нечего делать среди молодых богатырей-пограничников.

– Типун тебе на язык! – возмутилась Рийо. – Списанный! Доходяга прямо! Ты ещё внуков наших понянчить успеешь. Хорошо. Уговорили, летите втроём. А я, так уж и быть, грудью на амбразуру.

Ожидание выхода на досветовую скорость на сей раз было особенно мучительным. За последний час я несколько раз поднимался на «Амидалу» и не мог усидеть там, снова возвращался в госпиталь, откуда меня, понятное дело, гнала Ветте. Состояние Осоки ухудшалось всё медленнее, что-то мощное в её организме боролось с утечкой энергии. Бакта больше не вызывала у моей подруги ту странную реакцию, что так напугала нас вначале, и её потихоньку стали добавлять в капельницу к вводимому физраствору. Каких-то резких улучшений это, впрочем, не вызвало. Показатели и так стабилизировались.

– Попробуем разбудить? – попросила Рийо.

– Хорошо, – Ветте дала команду медицинским дройдам.

Через минуту веки Осоки дрогнули и поднялись. Я закусил губу, стараясь не выдать эмоций. В нормальном состоянии глаза моей подруги почти серые, когда она смотрит прямо на тебя, но стоит ей поглядеть вбок, и они вспыхивают поразительно яркой синевой. Но не сейчас. На мертвенно-бледном лице и радужки глаз были блёклыми, как полуденное небо в жаркий день, затянутое белёсой мглой.

– Что за кислые лица? – спросила она бодрым тоном, почти бодрым, слишком слаб и тих был её голос. – Я так и знала, что вы найдёте лекарство против этой хвори. Всё, уже встаю, и пора заниматься делами.