Overlord: Право на жизнь. Том 1 - Hydra Dominatus

— Да, но… они отражения тех, кого я и так довольно хорошо знал, нового они мне вряд ли расскажут. Да и… заняты они, а мне не по статусу с ними просто так по-дружески общаться. Разве что Аура и Маре в целом довольно…

— Дружелюбны.

— Да, думаю можно и так сказать… Себас там что-то в столице делает, за людей переживает. Демиург учится управлять городом и… не переживает за людей. Шалтир я отправил помогать тебе и она наверное сейчас спит в библиотеке. К Нигредо заходить страшно, Виктим приятный, но слишком скромный и говорить с ним мне просто не о чем. Гаргантюа вообще голем, Коцит опозорился и теперь вечно просит у меня прощение, что тоже превращает диалог в какой-то сюр…

— А Ауреол Омега?

— Откуда ты про неё знаешь?

— Ты упоминал её в день знакомства, как я понял она отвечает за порталы.

— Да, верно. У тебя хорошая память. Но с ней тоже скучновато.

— А со своим нипом не общаешься?

— Я люто кринжую каждый раз когда его вижу.

— Почему?

— Ну-у-у… сложно объяснить… назовём его ошибкой молодости.

От этой фразы я поперхнулся вином. Ошибкой молодости, обычно так говорят после того как забывают предохраниться. А с учётом контекста это звучало ещё забавнее, ведь Актёр Пандоры действительно же его сын.

— А Альбедо?

— Мне кажется она захочет меня убить.

— Да чтоб тебя… — в этот раз я уже не просто поперхнулся вином, а разлился его на себя. — Лояльность упала слишком низко?

— Нет, она на максимуме.

— Так с чего ты вообще решил, что она хочет тебя убить?

— Я сказал «захочет», а не «хочет».

— А-а-а, я что-то засыпаю… так… почему она захочет тебя убить?

— Она очень болезненно приняла случившееся.

— Момонга, ради всех ваших японских богов и духов, говори без загадок и прямо. О чём «случившемся» речь, я ничего не понимаю!

— О том, что из всей нашей гильдии в конце остался только я. Остальные ушли. Ушли и оставили всё то, чего мы добились и то, что они создали. Получив самосознание большинство НПС в целом спокойно это приняли, для многих они… где-то там, как настоящие боги. Но Альбедо… она приняла это как предательство. Я даже поймал её за тем, как она порвала знамя Табулы Смарагдины, её создателя.

— Так, это я понял, но ты же остался. А значит у неё есть причины только тобой восхищаться, как и лояльность её на максимуме, что видно в твоей системе. В чём проблема?

— В том, что она первой предаст меня, когда станет очевидно, что никакой я не бог, а простой и уставший человек, который только и делал, что фармил мобов для своей гильдии, побеждая других за счёт перефарма и доната. И даже сейчас… всё ещё не разрушилось не благодаря каким-то моим навыкам, просто я существую в суперпозиции, все мои слуги идеально покорны. Я имею полный конформизм в принятии даже самых тупых решений, ведь и Альбедо, и Демиург что угодно придумывают лишь бы оправдать мой лютый бред, превращая тупой план в… приемлемый. Пожалуй во всём Назарике есть только один НИП, который со мной спорит.

— Это… Себас?

— Нет, это Актёр Пандоры.

— Почти угадал.

— И что мне делать? — вдруг неожиданно спросил Момонга и посмотрел на меня.

— М?

— Я прошу у тебя совета. Мне больше не с кем обсудить подобное, а саморефлексия никаких плодов не дала, как и обращение к друзьям, вернее к той их вариации, которую я запомнил и которую они мне показывали.

— Ну что-что делать… воробью реактивный двигатель приделать. Радуйся, кайфуй, измени свою расу и веселись. Ну или в бога играй. Как наскучит, прокачивай свою гробницу, королевство своё строй. Надоест — не строй. Вообще не понимаю вопроса. Весь мир твоя песочница. Тебе заняться нечем или что?

— Я не могу изменить свою расу. Это можно сделать только с помощью мирового предмета, которого у меня нет.

— Ну так и не меняй. Это даже ещё лучше.

— Чем же?

— Ты кукухой не поедешь из-за эмоциональных качелей, которые будут бешено крутиться из-за того, что ты выше всех и всего. Захочешь — уничтожишь миллионы детей, глазом не моргнёшь. Не будешь знать горечи потерь и всякого такого. Одни плюсы.

— А мораль? Я же понимаю, что это неправильно. Вдруг я потеряю связь с реальностью? Или уже потерял?

— Ну так… не делай того, что считаешь неправильным, а делай то, что считаешь, собственно правильным. Дневник заведи.

— У тебя всё так просто? Ах да, Шалтир кажется говорила, что ты собрался решить проблему со своим торпором тем, что просто не будешь спать.

— К слову о сне… мне надо прокачать стойкость. Пойду прокачивать. Спасибо, кстати, за Люпус. Она очень мне помогает. Горячая штучка. Всё бывай.

Оставив Момонгу думать о смысле моих слов и что я подразумевал под помощью, я телепортировался на нулевой этаж, где меня уже ждал целый плац. Тут неподалёку уже вовсю тренировался Кацид и ещё несколько повелителей нежити. Оттачивали свои навыки управления войсками.

А ещё я вдруг обнаружил здесь новый домик и Лиру, которая трудилась снаружи. Вовсю готовила какие-то зелья, бегала туда-сюда от одной груды ящиков к другой. Вместе с ней суетился и какой-то мальчишка с чёлкой из-за которой не было видно его лица и из-за которой он выглядел как тот, кого можно ударить, а он потом ещё и извиниться перед тобой за то что встал на пути кулака. Судя по тому, что всем командовала Лира, характер у него был под стать внешности.

— О, Лира, привет! — воскликнул я, подходя к своей помощнице и советнице. — А ты чего тут делаешь?

— Я⁈ — подпрыгнув на месте от неожиданности и выпрямив хвост спросила Лира, слишком поздно заметив меня. — Отдыхаю.

— За… работой?

— Работа? Не-е-е-т, это не работа. Это так… хобби.

— Точно?

— Возможно, — уклончиво ответила Лира, опустив ушки.

— Ладно, бездельничать тоже надо уметь. А делать это сутками напролёт тяжковато… но синяков под глазами у тебя нет, как и выглядишь ты бодрее.

— Здравствуйте, господин Вильгельм Де Ромар, — поприветствовал меня юноша и слегка поклонился.

— Это Энфри, он