Рысь. Легионер - Андрей Посняков

– Одну песнь я подарю богам, – завладев всеобщим вниманием, продолжал филид. – Другую – этому недоучке, отчего-то именующего себя друидом. – Он презрительно кивнул на привязанного к жертвенному столбу жреца.

Услыхав его слова, Даймин Дамаргайт побледнел и переменился в лице. Дернулся было – да стягивающие руки ремни оказались крепкими.

Я дарю вам, о, боги, великую песнь!

– нараспев произнес Ферадах Финд.

Великая песнь филида угодна вам!

Музыканты – те, кто не успел убежать – подхватили свои инструменты. Звякнули струны, глухо зарокотал барабан.

Угодна больше, чем

Трижды пять тысяч коров,

Чем трижды пять тысяч свиней,

Чем трижды пять тысяч плащей,

Чем трижды пять тысяч баранов,

Чем трижды пять тысяч цепочек,

Чем трижды пять тысяч медных котлов!

И – внимайте, боги! – Чем девять мальчиков!

Чем две девы!

Я дарю вам свою песнь,

Сочиненную на языке костра,

На острие копья,

На изгибе лука из тиса…

Ферадах Финд пел все громче, и лица людей светлели – или это просто потому, что за горами всходило солнце? Нет… Все знали, о чем поет филид. Он отводил от всех беду! Все знали – песни филидов угодны богам. Больше, чем трижды пять тысяч коров… И девять мальчиков, счастливые родители которых благоговейно слушали сейчас Ферадаха.

Допев, филид в изнеможении опустился на землю, но тут же встал, встретившись с требовательным взглядом Юния. Рысь, казалось, просил – ну, что ж ты? Еще немного.

– Теперь вот еще что. – Ферадах показал рукой на друида. – Вы, думаете, кто это? Самозванец и вор. Да, вор, укравший не принадлежавшую ему вещь!

– Докажи! – извиваясь, злобно заверещал Даймин Дамаргайт. – Я знаю законы! Докажи! Докажи, прежде чем петь, щенок!

– Докажу, – спокойно отозвался филид и громко позвал. – Тея!

– Так это ты… – в ярости задохнулся друид.

– Тея! Тея! – взволнованно зашептали в толпе. – Смотрите-ка, а говорили, что она бросилась со скалы в воду!

– Узнаешь? – Ферадах Финд с торжеством посмотрел на друида. – Бесстыжие твои глаза! Говори, Тея!

Девушка смело вышла на середину образованного расступившимися людьми круга.

– Ты, Даймин Дамаргайт, оболгал и погубил моего отца, ткача Эхайда Макгира, честного и трудолюбивого человека. – Девушка гневно устремила палец в грудь друида. – Вовсе не он похитил ожерелье из дома фениев.

Мад Магройд удивленно взглянул на Тею.

– Не он, – еще раз повторила та. – По твоему приказу это сделали твои люди, Даймин Дамаргайт! Клянусь в том посохом Лугуса, рогами Цернунна, слезами богини Дон!

– Ах, вон оно что. – Мад Магройд с угрозой обернулся к друиду и вытащил из-за пояса меч.

– Подожди, славный вождь, – не колеблясь, остановил его Ферадах. – Позволь, и вы, люди, позвольте, прочесть ему глам дицин! Думаю, я теперь имею на это право?

– Имеешь! Имеешь! – радостно закричали в толпе – друид успел насолить многим. – Распни же своей песнью эту мерзкую гадину!

Ферадах Финд поднял левую руку – и все затихли.

– В безвестье и в безрадостье, в горе и в пустоте пребудет пусть Даймин Дамаргайт! – свистящим шепотом начал свою песню филид.

Без молока коровы,

Без жеребенка во чреве кобылы,

Без женских ласк

Пребудет пусть Даймин Дамаргайт!

Все присутствующие хором повторили последнюю строчку.

Без дома и приюта,

Без очага и конюшен,

Без птичника и хлева

Пребудет пусть он!

Без гумна, без овина,

Без амбаров, без хлева,

Без мяса и хлеба

Пусть пребудет во веки!

Вор останется вором,

Клеветник – пусть обернется гадом,

Ползущим в болотах.

Позор тебе, Даймин Дамаргайт!

Во веки веков, позор!

Друид съежился и поник головой. Глам дицин – страшная сила! Весть о песне поношения, пропетой ему филидом, вскоре достигнет самых удаленных уголков горной страны и Зеленого острова. И больше никогда не найдется на земле места для Даймина Дамаргайта – все будут поносить его. И нигде не будет ни уважения, ни покоя! Разве что удалиться в изгнание в какую-нибудь далекую землю…

Окончив песню, Ферадах Финд поклонился народу и без сил повалился на землю. Сбегав к ручью, Гета принес ему воды в сделанном из коры туесе, побрызгал в лицо.

– Спасибо, – филид улыбнулся, – спасибо, Гета… А где ж твой хозяин?

– А…

– Здесь! – Юний вышел из темноты. – Вижу, ты принес воды, парень? Дай-ка!

Он быстро смыл с лица глину и, сбросив в траву плащ, подошел к вождю фениев:

– Я готов, Мад Магройд.

– Я тоже. Давно тебе жду. Эй, Гертсаг, скажи всем о нашем поединке!

Гертсаг – разрисованный помощник Мада Магройда – остановил собиравшихся расходиться людей.

– Поединок?! Кого? С кем? Почему?

– Сегодня я подарю богам кровь моего врага, римлянина! – выйдя на середину поляны, громко объявил Мад Магройд.

– Уай! – приглушенно воскликнули в толпе. – Это же тот, что бежал из…

– Помолчи, парень, дай послушать!

Вождь фениев сбросил на землю тунику, обнажив мускулистый, сплошь покрытый татуировками и шрамами торс. Юний, словно истинный римлянин, и не подумал обнажаться – вот еще, он ведь не на цирковой арене! Лишь снял башмаки – чтоб не скользили по мокрой от только что выпавшей росы траве – да громко спросил:

– Чем будем биться? Опять дубинами?

– Нет уж, – Мад Магройд гулко захохотал. – На этот раз пусть нас рассудит меч.

– Меч так меч. – Рысь опустил глаза, стараясь не показать вспыхнувшую в них радость: своими словами предводитель фениев только что подписал себе смертный приговор. Биться на мечах с гладиатором, пусть даже и бывшим, это, знаете ли, чревато!

Кто-то из фениев предоставил Юнию собственный меч, длинный, заточенный лишь с одной стороны. Не очень-то удобен, но все ж за неимением гладиуса, можно биться и таким. Попросить еще и щит? Пожалуй, нет…

– Ну. – Рысь резко вскинул голову. – Начнем?

Вместо ответа Мад Магройд зарычал, словно почуявший близкую добычу волк, и, взмахнув мечом, ринулся в бой. Он оказался очень хорошим бойцом – все ж таки фений. Меч в разрисованных руках его казался живым существом, Юний только успевал отбивать выпады. Ага! Ты так… А мы снизу! Ушел? А вот тебе харроший удар сбоку. Получай! А что на это скажешь?

Теперь уже перешел в атаку Рысь, используя все гладиаторские приемы, как благородные, так и, мягко говоря, не очень. Например, вот этот вот приемчик, называющийся «мельницей», никак нельзя было отнести к благородным. Меч Юния, коварно наметив удар, вдруг резко отклонился в сторону и чуть было не воткнулся сопернику в бок. Мад Магройд успел-таки отпрыгнуть – хотя мало кто успел бы на его месте, – тем не менее на росистую траву закапала первая кровь.