Невидимые знамена - Кира Измайлова

– Нет, – едва заметно улыбнулся юноша. Кажется, его что-то очень развеселило, но что именно? – И я не говорил, что возвращаться тебе нельзя. Я сказал – подумай, хочешь ли ты этого.

– Тогда в чем дело? – безнадежно спросила Шура. – Или ты о том… ну, вдруг мне здесь нравится и я хочу остаться? Так нет! То есть немного нравится, конечно, но я домой хочу! Там мои родители, там вообще всё…

– Я понимаю, – тихо ответил Ерхайн. – Но ты должна знать, что тебя ждет. Было бы нечестно скрывать это. Ты ведь здесь уже… около трех месяцев по вашему счету, верно?

– Кажется, – кивнула Шура. – Я считала, но сбилась. Вроде выходит где-то так, да. Даже не знаю, что говорить дома!

Ерхайн молча смотрел на неё, и Шура осеклась.

– Ты об этом, да? – спросила она. – Что там время тоже прошло? Ты не думай, я это понимаю… Просто я надеялась… ну… что можно вернуться в ту же минуту, в которую мы попали в ваш мир!

– Это невозможно, – сказал юноша. – Никто не способен управлять временем. Для этого нужно быть вне его, а все мы находимся в его потоке. Есть люди, которые могут провидеть будущее, пусть и очень нечетко, но это всё.

– Ну ладно… – Шура тяжело вздохнула. – Я, в общем, и не слишком рассчитывала на такие чудеса. И влетит мне здорово. И Сашке тоже, наверно, еще даже сильнее…

– Так Ерджам вам ничего не объяснил? – тихо спросил Ерхайн, и промелькнуло в его взгляде нечто такое, чему Шура не могла подобрать названия, но от этого внутри что-то мелко и противно задрожало.

– Да прекрати ты загадками говорить! – почти выкрикнула она, чувствуя, что вот-вот расплачется, то ли от злости, то ли от страха. – Что он должен был объяснить? Скажи толком!

И Ерхайн сказал…

Это здесь прошло три месяца, меньше даже. А там – больше года. Время в их родном мире течет намного быстрее, чем в этом, такой вот парадокс. Вернее, оно идет то быстрее, то медленнее, иногда почти в точности, как здесь, иногда ускоряет свой ход – это зависит от того, насколько далеко отстоят друг от друга миры. Увы, вышло так, что родной Шурин мир всё больше отдаляется от этого, а значит…

«Ну почему не наоборот? – Шура прикусила губу, чтобы не заплакать. – Почему нельзя было, чтобы тут прошел год, а там три дня? Это не сказка, да, но почему так?…»

– Нас там, наверно, уже похоронили, особенно Сашку, – сказала она вслух, подумав о том, что Сашкина бабушка хватается за сердце даже тогда, когда он запаздывает домой, а уж теперь… Как бы её саму хоронить не пришлось!

Ерхайн молча помотал головой.

– Всё не так просто, – произнес он. – Твой друг – Избранный. На него не распространяются обычные законы. Когда он явился в наш мир, в вашем его просто не стало. Понимаешь? Так, будто его никогда и не было. Никто о нем не вспоминает, потому что некого вспоминать. А ты…

– А я вообще не должна была сюда попадать, так? – спросила Шура. Злость и отчаяние проходили, уступая место серой тоске. – Я же случайно. Сашка попросил пойти с ним, а там эти твари… Куда мне было деваться? И… это правда, что Сашку сюда не пускали какие-то тени? А твари Джамдира их отгоняли? Это ты их послал?

– Нет. – Кажется, Ерхайн понял ее путаные вопросы. – Мне бы просто не хватило сил. Я тогда мог только… не знаю, как объяснить. Зацепиться за магию Совета, пожалуй, так тебе будет понятно. Я был простым наблюдателем. Никаких теней никто не посылал, а твари Ерджама всего лишь хотели разъединить вас с Избранным. Ему нужен был он один, понимаешь?

– Еще бы! – горько ответила Шура, припомнив туманно-серое пятно в ослепительной дыре между мирами. Значит, за ними тогда наблюдали… – Лучше бы им удалось!..

– Правда?

Он не насмехался и не пытался поддеть, просто спросил, но ей вдруг стало стыдно. Если бы Шура случайно не оказалась здесь, то Джамдир-Ерджам – очень может статься, торжествовал бы сейчас победу. И уж точно ей не пришлось бы разговаривать с Ерхайном – ее ведь не было бы в этом мире, а он бы умер там, на башне, а может, позже, вряд ли дядя оставил бы его в живых!

– И что теперь? – спросила она тихо. – Сашка вернется, и что дальше? Просто возникнет из ниоткуда непонятный парень?…

– Он снова станет тем, кем был, – ответил Ерхайн. – Ваш мир примет его и снова изменит реальность, чтобы как-то объяснить его отсутствие. Например, все будут уверены, что он очень долго болел. А может быть, уезжал. Я не могу предугадать, что произойдет, но уверен – ему ничто не угрожает.

– А мне, значит, придется объяснять, где я пропадала целый год… – Шура снова уставилась на ковер под ногами. – Правду не скажешь, никто не поверит, еще в дурдом сдадут. Вот если Сашка…

– Он не вспомнит, – предостерег юноша. – Он ничего не вспомнит об этом мире. Может, будет видеть сны, но и только.

– Совсем здорово, – усмехнулась Шура и снова взглянула на собеседника. – Ну и ладно. Как-нибудь обойдется. Вернулась же, живая и здоровая!

– Значит, ты твердо намерена вернуться?

«Да что он всё спрашивает и спрашивает? – возмутилась Шура. – Нет, если сейчас скажет, мол, оставайся, ты нам тут зачем-нибудь нужна, или тебя ждет великое будущее… Это уже будет чересчур!»

– Да, – ответила она вслух. – Не надо меня отговаривать. Я сама знаю, что меня ждет дома, переживу!

– Ты уверена, что знаешь?

– А что? – ей не понравился тон Ерхайна. Кажется, ему было известно что-то, чего не знала она. – О чем ты? Там… случилось что-нибудь?!

И правда, почему она решила, что ее родные легче перенесут ее исчезновение, чем Сашкины? Тем более, с теми-то всё как раз в порядке, а вот её…

– Хочешь посмотреть? – спросил он.

– Как?!

– Я покажу, – ответил Ерхайн, чуть повернул голову, будто прислушивался, и почти сразу же над левым его плечом появилась Вещь, как маленькое домашнее солнышко. – Тогда ты сможешь дать окончательный ответ.

– Может, не надо сегодня? – тихо попросила Шура. – Ты едва живой, а это, наверно, тяжело…

Что греха таить, помимо тревоги за Ерхайна ею двигал и банальный страх узнать, что происходит дома в ее отсутствие.

– Наблюдать совсем не сложно, – покачал тот головой. – Сейчас…

Он, должно быть, хотел сесть прямо, но движение оказалось неудачным, и несколько секунд он, зажмурившись, дышал открытым ртом.

– Очень больно? – тихо спросила Шура.

– Ничего, – Ерхайн через силу улыбнулся. – Надо привыкать.

– А я слышала, боль терпеть нельзя, – мрачно сказала она. – Сперва надо обезболить, потом лечить.

– Дайхин так и сделал сначала, – ответил юноша. – Но в походе не всегда есть такая возможность. Нужно уметь терпеть.

Шура только вздохнула – парней не поймешь! Сашка коленку разобьет и в обморок валится, чуть температура поднимется – немедленно в кровать, а этому весь бок разворотило, и ничего. Терпит.