Чудо - Альберт Джоуль

никого не боялись: ни богов, ни своих правителей, ни кэров, которым приходилось раскрывать себя по какой-то причине. Ректор считает, что такова сущность человеков вне зависимости от того, где они живут, на Пределе Хаоса, или же в мирах-сателлитах, эти удивительные разумные найдут способ выжить даже в открытом космосе!

– Занятно, но это весьма ценное исследование, идеально для твоего уровня знаний. Я позабочусь о том, чтобы твоя практика проходила в местах обитания человеков.

– Спасибо, учитель.

– Луиго, прежде чем ты отправишься, я хочу предостеречь тебя. Помни, даже под маскировкой, ты – другой. Ты не человек, но использовать нетипичные для человеков способности можешь в крайнем случае, в остальном полагайся на свои знания и доступные инструменты.

Месяцы изучения культуры человеков нужного мира прошли за мгновения, и вот наступило время практики. Я приземляюсь у ворот человеческого города, и неуловимо меняю драконий облик на человеческий. Кэры – тоже драконы, давным-давно перенявшие образ жизни других разумных. А меня ждёт десять лет жизни в этом чудесном городе, где дома одноэтажные, но с зелёными фигурными крышами, а вместо статуй – фонтаны.

***

Это всё красиво, интересно, но не то, НЕ ТО! Я смотрел осколок за осколком, перебирая их, пока не почувствовал, что вот-вот проснусь, не достигнув нужного результата. Чтобы не сделать этого, я аккуратно скатился с кровати, и… снова забыл, что вот уже несколько дней, как для ясности разума, сплю на бортике фонтана! Пока я отфыркивался от воды, ко мне подошёл мой брат. Его имени я так и не вспомнил, даже сам образ оказался смутным: были у него волосы длинные, собранные в хвост? Или же он стригся, насколько мог коротко? Не помню даже этого!

– Давай помогу. – он протягивает свою сильную руку, и вытаскивает меня без какого-то усилия. У меня самый лучший брат, который всегда меня защищает, даже от моих причуд! Я тепло улыбнулся, вспоминая эту жизнь, показавшуюся самой родной. Какой-то частью себя я понимал, что это – тоже сон, но эта жизнь тронула меня за душу особенно сильно. Жизнь, которая определила для меня все дальнейшие. Это и была Настоящая жизнь…

– Я бы и сам выбрался, но всё равно спасибо, – проворчал я для порядка, а то опять будет со мной нянчиться. Но мой братишка прекрасно понимает, когда я сержусь, а когда только делаю вид.

– Знаешь. Я буду скучать по тебе, – брат отвёл взгляд, и нервно потрепал себя за край сложенного крыла за спиной.

– Слушай, да не переживай ты так, я быстро! Сам знаешь, человеческий век недолог, всего каких-то тридцать лет – и я снова с тобой. – я обнял братишку, который искренне считал, будто мечта пожить среди героев любимых сказок – умелых, ловких и изобретательных людей – это что-то опасное. В отличие от бронзовых драконов, люди живут значительно меньше, но один человеческий год насыщенный, как сто драконьих! Современная наука позволяла стать кем угодно, в том числе и совершенно заурядным человеком. Что может быть лучше?

– Можно я буду твоим гардантом? – спросил он. Кто такие «гарданты» я, увы, не вспомнил.

– Я очень ценю твою поддержку, и рад, что и ты, и папа, и остальные, что вы хотите мне помочь. Но разве это будет верным решением? Жить пусть и человеком, но среди драконов. Я так ни за что не прочувствую настоящую человеческую жизнь, пропущу всё самое интересное. Они лучше всех, понимаешь?!

– Тогда хотя бы выбери для рождения подходящую семью.

– «Подходящую» и выберу, но не такую, какую ты думаешь. Какой смысл рождаться там, где меня будут поить из серебряной чашки?! Или быть ребёнком у родителей, готовых пожертвовать ему свою жизнь без остатка?

Мой упрямый братишка отвёл взгляд, но признал:

– Для начала это будет хороший вариант.

Я вздохнул: кто не знаком с перерождениями, часто считает, что это просто развлечение. Весёлое приключение для тех, кто не знает, как ещё справиться со страшнейшей бедой нашего мира – скукой!

– Как раз лучше будет оказаться в соломенной хижине, среди толпы голодных родственников, которые от лишнего рта не в восторге. Вырасти, найти своё дело в жизни, разобраться, кто даёт хороший совет, а кто ошибается, ценить каждую лепёшку, которую испёк, и не иметь возможности быть уверенным, что завтра всё пойдёт по твоему плану! – я представил себе будущие восторги от этого увлекательного приключения. Брат неуклюже улыбнулся; наши споры об удивительности людей были частыми, но со мной всегда проще согласиться, чем спорить.

Смена кадров – и я стою в центре магического круга, а мастер-переродитель смотрит на меня внимательным взглядом зелёных глаз:

– Помни, что фальшив твой рай, когда упадёшь со звёзд. Если ты забудешь это, то можешь навеки потерять себя в лабиринте иллюзий.

– Может, передумаешь? – брат за меня явно беспокоился. Я крепко обнял его:

– Не переживай, я обязательно вернусь лет через тридцать-сорок, люди дольше не живут!

– У меня дурное предчувствие. Прошу, согласись, чтобы я побыл гардантом для тебя! Обещаю, ты меня даже не заметишь! – брат слишком боялся, как будто я задумал какую-то глупую авантюру.

– Предчувствия – это просто наши страхи, слушай логику, она не обманывает. Не позволяй страхам затуманить твой разум! Я пойду без гардантов, чтобы прочувствовать всё в полной мере, а потом мы вместе сочиним песню об этом!

***

Прошла целая череда жизней, ничем не выделяющихся, но для меня эти рутина и бытовуха были источниками неподдельного восторга. Я получал от этого ещё больше адреналина, чем альпинисты или парашютисты! Мой брат был, к сожалению, прав: в калейдоскопе перерождений я настолько погрузился в человеческий быт, что мой фальшивый рай стал для меня настоящим. Жизнь за жизнью, я блуждал по мирам и планетам, посещая то юрты из мехов, то ангары космолётов, а потом в те же юрты и возвращаясь. Память о моей Настоящей жизни почти стёрлась, разбилась на мелкие осколки. Я был одержимым, мой девиз был: «У тебя есть мир, и ты его покоряй». Так говорили мудрецы моего народа, когда я родился наследником престола, чтобы узнать каково это – привести умирающее государство к Золотому веку.

Череда небольших, но ярких жизней снова вызвала у меня восторг. Я был очарован людьми, и это чувство незримо сопровождало меня всегда и везде. Я мог быть рыцарем Крестового похода, и сложить голову вдали от дома, но в конце этого жизненного пути радостно прыгал в следующий, рождаясь в семье островитянина-рыболова, радуясь безмятежной жизни, где есть только я, море, и