Дело Бронникова - Татьяна Позднякова

После триумфального подъема по службе: Бузникову поручали одно дело за другим — его ждало падение. Однако, в отличие от товарища по службе Лазаря Когана (того расстреляли в 1939 году), для Бузникова всё закончилось не так трагично. Алексей Владимирович умер в своей постели. Впрочем, жизнь его, сделав несколько зигзагов, оборвалась достаточно рано — в 1958 году в возрасте 52 лет.

В своей автобиографии, которую он писал для комитета образования в 1955 году, указывалось:

Я, Бузников Алексей Владимирович, родился 14 (27) августа 1906 года в гор. Казани.

Отец мой, Бузников Владимир Ионович, из мещан города Москвы, служил химиком на Казанском пороховом заводе.

Моя мать, Бузникова Наталья Ивановна, из мещан, занималась домашним хозяйством.

В 1914 году отец переехал на жительство в Петроград, где до революции 1917 года и после нее работал в Росс. ин-те прикладной химии по своей специальности. Умер в 1929 году в Москве. Моя мать умерла в 1924 году в Ленинграде.

Я поступил учиться в 1917 г. школу 1-й и 2-й ступени № 103 Смольнинского района Л-да[210], окончил школу в 1924 году и в том же году поступил в Ленинградский педагогический институт имени Герцена на общ. — экономич. отделение, которое окончил в июне 1929 года. 11 января 1926 года, продолжая учебу в Ин-те, поступил на службу в Вооруженные силы СССР, где прослужил в офицерских должностях с небольшими перерывами вплоть до настоящего времени, то есть до 13 сентября 1955 года.

Тут стоит прокомментировать некоторые пункты анкеты. Так как автобиография пишется Бузниковым в гражданское учреждение, его служба в органах именуется «офицерские должности в Вооруженных силах». Это обычная практика для людей, служивших в органах.

Еще один любопытный момент. Бузников утверждает, что его родители — мещане. Согласно адресной книге «Весь Петроград» за 1917 год инженер-техник Владимир Ионович Бузников, снимающий со своей семьей квартиру в д. 35 на фешенебельной Таврической улице, имел чин статского советника. Значит, скорее всего, был он личным дворянином.

В Государственнном архиве Российской Федерации (ГАРФе) мы натнулись на загадочный документ — дело Бузникова Дмитрия Ионовича, беспартийного, тоже якобы из мещан, работающего помощником заведующего хозяйственной частью Трехгорной мануфактуры. В деле № 36128 указывается, что этот Бузников «состоял секретным сотрудником полиции и доносил на революционно-настроенных рабочих. Выступал свидетелем обвинения над участниками вооруженного восстания на Красной Пресне». Далее в деле было помечено, что оно прекращено ввиду того, что Бузникова судили в 1919 году Революционным трибуналом ОСО. В ГАРФе хранится и дело Революционного трибунала. И в нем мы нашли, что 5 мая 1919 года Бузников Д.И. был приговорен к расстрелу за то, что многие рабочие, которых он выдал, были приговорены к смертной казни. Но на этом все не закончилось. В деле Революционного трибунала указано, что рабочие мануфактуры подали кассационную жалобу с просьбой освободить Бузникова! Они пишут, что на самом деле он работал против царской власти, а сотрудничество с полицией было лишь прикрытием. Дело рассматривает управляющий делами Революционного трибунала — Генрих Ягода (!). Ясно видна его подпись и расшифровка рядом с ней. Итак, Дмитрий Ионович Бузников уцелел и умер в 1933 году[211]. Мы помним, что отец Бузникова тоже владел редким отчеством Ионович и был родом из Москвы. Совпадение фамилии и отчества может быть лишь совпадением, но не исключено, что это был не кто иной, как дядя нашего героя-следователя. И кто знает, какую роль он, избежавший расстрела в 1919 году, сыграл в судьбе своего племянника в 1926-м.

Происхождение у Алексея Бузникова, прямо скажем, непролетарское. Но в 1924 году он легко поступает в педагогический институт. Возможно, право на поступление ему дает то, что два летних периода, с июня по сентябрь, в 1924 и 1925 годах он руководит детской летней площадкой (прообраз городского пионерлагеря) в Смольнинском районе.

В 1925 году будущий следователь ОГПУ в соавторстве с неким В. Старостиным опубликовал книжку «Пионер — работа в школе» (Л., 1925.). Заметим, Бузникову — только девятнадцать лет! Книга была рекомендована северо-западным бюро ДКО в помощь вожатым и педагогам. «Не игра в общественность, — пишут авторы, — а активное участие в работе РКСМ[212], ком. Партии, советов и прочих пролетарских организаций — вот практическая основа политического воспитания детей».

В частности, в брошюре говорилось, как надо участвовать в работе пролетарских обществ: МОПРа, Культсмычки города и деревни, Авиарадиохима и др. В каждое такое общество от школы должна входить «тройка». «Например, тройка МОПРа должна собирать материал о преследовании капиталистами пионеров». Тут уже маячит будущая работа нашего героя. «…Пионеры должны добиваться, чтобы в репертуаре школьных кружков оставались только революционные пьесы…» И еще один важный момент, на котором настаивают авторы, — что пионеры должны следить, рассказывает ли учитель на уроке географии о революционной борьбе китайского народа, или только о климате и пр. На экскурсии в «Сад трудящихся» рассказывает только о тычинках и пестиках или все-таки о роли трудового народа в революционной борьбе.

В конце книги в качестве приложения приводился пример антирелигиозного воспитания для детей — рассказ об экскурсии одной московской школы в монастырь и на церковное кладбище. Дети обсуждают новейшие формы захоронения (крематорий) и с восторгом делают вывод, что это будет полезно для удобрений — «картошка хорошо будет расти»!

В январе 1926 года Бузникову двадцать лет, он только на втором курсе института. Но его берут на работу сотрудником ОГПУ Ленинградского округа. Чем он отличился? Почему его взяли в органы? Мы не знаем. Известно только то, что он продолжает писать свои «труды» и дальше. В 1926 году вместе с И. Ивановым составляет сборник материалов о XIV партсъезде «с методической проработкой для комсополитшкол и самообразования».

А в 1927-м вместе с Лазарем Коганом, с которым впоследствии они провернут не одно дело, они напишут книжку «Основные вопросы XV конференции ВКП(б)», которая выйдет в ленинградском издательстве «Прибой».

Когда в 1956 году начнется реабилитация и Бузников будет вынужден отвечать на вопросы — правда, не находясь в заключении, как его жертвы, а приходя на беседы в прокуратуру, — он предусмотрительно валит всё на расстрелянного Лазаря Когана. На допросе он скажет, что работал в ОГПУ с 1926 по 1934 год сначала уполномоченным, а затем контролером, потом оперуполномоченным.