Тайны великой пустыни. Миражи Такла-Макан - Наиль Ахметшин

Пришла пора посмотреть местный музей, где выставлены мумифицированные останки людей, населявших оазисы сотни и тысячи лет назад. Для посетителя, хотя бы поверхностно знакомого с обширной литературой о древних памятниках, обнаруженных в оазисе, несколько музейных залов особого интереса не представляют. Как известно, в районе Хотана много и исключительно эффективно работал англичанин А. Стейн. Вначале XX века он обследовал развалины Йоткана (11 км к западу от современного города), который, по мнению ряда ученых, был столицей древнего княжества, и Дандан-уйлыка (в пустыне Такла-Макан), раскопал ступу в Раваке, выявил буддийские святилища в Домоко и т. д.

С середины XX века по настоящее время в Хотанском оазисе трудятся китайские археологи. В 1979 году они вели раскопки в Маликавати (25 км к югу от Хотана), в 90-х годах прошлого века к ним присоединились японские специалисты. Скромная экспозиция рассказывает лишь о некоторых находках последних десятилетий.

В конце XIX— начале XX века Хотан постоянно привлекал внимание иностранных путешественников и ученых.

Согласно сведениями. М. Пржевальского, побывавшего в этих местах во второй половине 1885 года, обширный оазис «лежит на абсолютной высоте 4400 футов (примерно 1340 метров. — Н. А.) и орошается водой двух рек — Юрункаш и Каракаш, соединяющихся верст за сотню ниже в одну реку», т. е. р. Хотан. Кроме окрестных деревень, он включает три города: собственно Хотан, Юрункаш и Каракаш. В Хотане, на левом берегу реки Юрункаш, находится администрация округа, Юрункаш расположен на ее правом берегу, а Каракаш — в западной части оазиса, на левом берегу реки Каракаш. Население оазиса — «около 300 тысяч душ обоего пола», «все магометане — сунниты».

Много интересного о жизни в старом Хотане поведал С. Гедин, неоднократно приезжавший туда во время экспедиции 1893–1897 годов. Особенно впечатлил его эпизод, наглядно проиллюстрировавший особенности китайского правосудия.

Весной 1895 года путешественник обследовал западную часть Такла-Макан, где в условиях продолжительного отсутствия воды стал пленником «царства могильной тишины», потерял практически весь караван, а сам выжил лишь благодаря личному мужеству и счастливому стечению обстоятельств. Последующие странствия и приключения в какой-то степени заслонили драматические события недавнего прошлого, но они напомнили о себе летом 1896 года. Прибыв в Хотан, ученый обнаружил на квартире значительную часть походного багажа, пропавшего в пустыне. Его прислал местный правитель (маньчж. амбань) по фамилии Лю.

За год до этого неожиданно объявился револьвер шведского производства. Некий торговец Юсуф пытался подарить его аксакалу (старейшина) западно-туркестанских купцов, чтобы склонить его на свою сторону. Однако тот не принял щедрого подношения и строго допросил Юсуфа относительно происхождения огнестрельного оружия. В процессе длительного расследования были выявлены две группы лиц, подозревавшихся в причастности к похищению дорогостоящего снаряжения экспедиции. Чиновники нашли также некоторые предметы, считавшиеся навсегда утраченными.

Подозреваемых на допросах регулярно секли, добиваясь от них исчерпывающих признаний и разъяснений. Когда приехал С. Гедин, следствие заметно активизировалось. Амбань решил прибегнуть к пыткам, но швед твердо воспротивился этому, подчеркнув, что у него на родине не допускается жестокое обращение даже с преступниками; если подозреваемые будут подвержены телесным наказаниям, то он немедленно покинет город. Господин Лю уступил требованию иностранца и вскоре вынес приговор, который заслуживает того, чтобы быть процитированным: «Одна из двух обвиняемых сторон лжет, но так как следствием не установлено, которая именно, то я приговариваю обе стороны уплатить нашему гостю в течение двух дней стоимость пропавших вещей».

«Есть и ситцы, и парча»

Путешественник попробовал было отказаться от денег, но хотанский правитель категорично заявил: «Возможно, деньги Вам не нужны, но для китайского правительства очень важно показать своим подданным, что они не могут безнаказанно грабить проезжих европейцев; в противном случае грабежи могут повториться, когда прибудут новые путешественники». По мнению С. Гедина, проявленные высокопоставленным администратором справедливость и энергия «были поистине необычными для китайского чиновника», но представляется, что он был неправ.

Тысячелетиями государство в этой стране добивалось от населения полного и беспрекословного подчинения. Менялись эпохи и династии, происходили социальные взрывы и потрясения, но неизменным был курс правящей элиты на жесткое преследование тех, кто своими действиями создавал угрозу устоям общества или его безопасности. Конечно, всегда оставалось место для злоупотреблений и самодурства во властных структурах, нерадивости и продажности чиновничьего сословия, убийств и насилия, разбойных нападений, грабежей и краж, но китайцы в массе своей всегда с опаской относились к суду и поэтому не торопились преступать закон.

Нечто подобное можно наблюдать и в современном Китае. После нескольких десятилетий топтания на месте КНР бурно финишировала во втором тысячелетии и на всех парусах устремилась в XXI век. Становление мощной и влиятельной державы, возвращение Сянгана (Гонконг) и Аомэня (Макао), вступление в ВТО в целом на весьма благоприятных условиях, триумфальное завоевание права на проведение летних Олимпийских игр в 2008 году и ЭКСП0-2010, другие яркие достижения на фоне политической стабильности и устойчивого экономического роста в стране заслуживают самой высокой оценки.

Феномен реформируемого Китая особенно отчетливо дал о себе знать во время азиатского финансового кризиса 1997–1998 годов, когда у его соседей бушевали нешуточные социально-экономические и политические страсти, и даже такой мировой колосс, как Япония, столкнулся с немалыми трудностями. КНР смогла безболезненно решить возникшие «факторы неустойчивости» и оказала определенную помощь ряду государств.

Между тем начавшиеся с конца 70-х годов прошлого века реформы не только привели к удивительным и грандиозным переменам в обществе, но и спровоцировали появление абсолютно новых для социалистического Китая видов преступлений, заставили по-иному взглянуть на криминогенную ситуацию в стране. Если раньше о совершаемых преступлениях узнавали в основном из средств массовой информации, то в последние годы с ними приходится сталкиваться и в быту. В этой связи достаточно обратиться к личному опыту.

На протяжении ряда лет мы с дочерью 1–2 недели проводили в замечательном курортном городе Циндао (провинция Шаньдун), расположенном на берегу Желтого моря. Живописные бухты и песчаные пляжи, удивительная архитектура в немецком стиле начала XX века, комфортное проживание в пансионате агентства Синьхуа, роскошные морепродукты и пиво давали возможность прекрасно отдохнуть и существенно повышали жизненный тонус. Однако ежегодно (с 2000 по 2002 г.) нас обкрадывали на пляже, а однажды унесли абсолютно все вещи, оставив бедных иностранцев в купальных костюмах. Стоит, пожалуй, напомнить, что Циндао— это будущий олимпийский город, там запланировано проведение парусной регаты. Полицейские из раза в раз исправно выполняли предписанные формальности, выражали искреннее сочувствие, а в наиболее критический момент даже выделили одну майку на двоих и деньги на такси, но воров так и не поймали.