Берлога - Георгий Мантуров

Он стоял среди них оцарапанный и обессиленный, испепеляемый жадностью и стяжательством, вызывая отвращение у стоявших в почтительном отдалении ребят и Хоттабыча…»

Мастер

«…И тотчас пол сцены покрылся персидскими коврами, возникли громадные зеркала, с боков освещенные зеленоватыми трубками, а меж зеркал витрины, и в них зрители в веселом ошеломлении увидели разных цветов и фасонов парижские женские платья. Это в одних витринах, а в других появились сотни дамских шляп, и с перышками, и без перышек, и с пряжками, и без них, сотни же туфель – черных, белых, желтых, кожаных, атласных, замшевых, и с ремешками, и с камушками. Между туфель появились футляры духов, горы сумочек из антилоповой кожи, из замши, из шелка, а между ними – целые груды чеканных золотых продолговатых футлярчиков, в которых бывает губная помада…»

– Это ведь надо слепым быть, чтобы не заметить! – Димон вспомнил, сколько раз он поступал таким же образом, когда надо было писать сочинение в старой школе. Берешь учебничек и переписываешь из него какой-нибудь образ Печорина, но естественно так, чтобы учительница не уличила и не поставила «два» за дословное списывание.

– А вот здесь, вообще уже! Вот здесь уже именно дословное списывание! – пробормотал Димон. – Здесь уже времени что ли не хватило? Или других слов больше не нашлось?

Хоттабыч

«…– Катись ты отсюда, паршивый хапуга!» – не выдержал Волька и бросился на Хапугина с кулаками.

Мастер

«…Фагот поднял сидящего Бенгальского на ноги, сунул ему в карман фрака пачку червонцев и выпроводил со сцены со словами:

– Катитесь отсюда! Без вас веселей…»

Он не заметил, как ушла Машенька, не видел, что водитель томится в приемной в ожидании, когда Димон поедет домой. Из азартного поиска подобий его вывел звонок Женьки. Он с удивлением узнал от нее, что уже десятый час, выбежал в приемную и увидел полуспящего Бориса.

По дороге домой и дома, и еще в течение следующей недели он все думал, кто был первый и кто второй в этих заимствованиях? И как, самое главное, все это происходило? Они что, знакомы были: Лагин и Булгаков? И, вообще, когда все-таки был написан Мастер?

Если до 1938 года, то тогда, выходит, что Лагин каким-то образом узнал о тексте романа и вольно или невольно разукрасил похождения Хоттабыча деталями булгаковского романа.

Может быть, Булгаков дома приглашал гостей и читал им отдельные главы, а Лагин был в числе этих гостей? Очень привлекательная версия! Очень даже может быть! Лагин понимал, наверное, что Мастеру никогда не суждено быть напечатанным, вот и решил воспользоваться!

Всю неделю после этого своего открытия Димон каждую свободную минуту посвящал выискиванию подобий. Как он и ожидал, не только описание циркового представления и выступления свиты Воланда в Варьете изобиловало подобиями. Были и другие примеры.

Во время поисков в голове у него постоянно крутились строчки Пастернака, которые ему накануне читал на занятиях Карло: «… и ветер как лодочник греб по липам, и все это были подобья». Карло много читал ему из русской и особенно советской поэзии.

Ничего кроме подобий Димона сейчас не интересовало. Пока он писал работу по литературе, все шло свои чередом.

Из окна своего кабинета он видел рабочих, устанавливающих грозозащиту на здание Берлоги.

Масло было получено и складировано, в патентное бюро была подана заявка на придуманные им бренды.

Через неделю рекламное агентство должно было предоставить ему на утверждение новый медиа-план в соответствии с их последними договоренностями. Все шло своим чередом.

И опять он вспомнил слова Кудрявцева: отдай другому то, что он делает лучше всего, а себе оставь то, что ты делаешь лучше всего.

Лучше всего у него лично сейчас получался поиск подобий. Многие примеры были просто невероятны, до того сильно просматривалось влияние одной книжки на другую.

Вот, например, случай, когда Волька решил сдать в банк сокровища, подаренные ему Хоттабычем.

Хоттабыч

«…– Тут один гражданин хочет внести вклад, – сообщил ему растерянный дежурный.

– В чём дело? – спросил тогда заведующий. – Разве вы не знаете, что приём вкладов производится только с десяти часов утра?

В ответ на это дежурный молча протянул заведующему исписанный неровным мальчишеским почерком листок из ученической тетради. Заведующий прочитал бумажку и попросил дежурного ущипнуть его за руку. Дежурный с охотой выполнил эту просьбу. Заведующий поморщился от боли, снова посмотрел на листок и промолвил:

– Невероятно! Просто невероятно! Гражданин, пожелавший остаться неизвестным, подарил Государственному банку на любые нужды, по усмотрению последнего, двести сорок шесть тюков золота, серебра и драгоценных камней общей стоимостью в три миллиарда четыреста шестьдесят семь миллионов сто тридцать пять тысяч семьсот три рубля восемнадцать копеек.

…Самым удивительным во всей истории этого необычного вклада было то, что животные, на которых привезли сокровища, и люди, сопровождавшие их, мгновенно исчезли, как только ценности были сданы под расписку заведующему отделением…»

– Не хотели, стало быть, у Вольки сокровища принимать! – бормотал Димон, – знакомое дело! Ну, а потом, конечно, все исчезло!

Мастер

«..Василий Степанович всунул голову в то окошечко, над которым было написано: „Прием сумм“, – поздоровался с каким-то незнакомым ему служащим и вежливо попросил приходный ордерок.

– А вам зачем? – спросил служащий в окошечко.

Бухгалтер изумился.

– Хочу сдать сумму. Я из Варьете.

– Одну минутку, – ответил служащий и мгновенно закрыл сеткой дыру в стекле.

„Странно!“ – подумал бухгалтер. Изумление его было совершенно естественным. Впервые в жизни он встретился с таким обстоятельством. Всем известно, как трудно получить деньги; к этому всегда могут найтись препятствия. Но в тридцатилетней практике бухгалтера не было случая, чтобы кто-нибудь, будь то юридическое или частное лицо, затруднялся бы принять деньги.

Но наконец сеточка отодвинулась, и бухгалтер опять прильнул к окошечку.

– А у вас много ли? – спросил служащий.

– Двадцать одна тысяча семьсот одиннадцать рублей.

– Ого! – почему-то иронически ответил служащий и протянул бухгалтеру зеленый листок.

Хорошо зная форму, бухгалтер мигом заполнил его и начал развязывать веревочку на пакете. Когда он распаковал свой груз, в глазах у него зарябило, он что-то промычал болезненно.

Перед глазами его замелькали иностранные деньги. Тут были пачки канадских долларов, английских фунтов, голландских гульденов, латвийских лат, эстонских крон…