Зови меня Златовлаской - Татьяна Никандрова

На перроне нас встречала и пересчитывала Лариса Сергеевна. Классная руководительница была в кроссовках и легком спортивном костюме. Я настолько привыкла видеть ее в классических костюмах, что поначалу даже не узнала.

В Питер ехали ученики четырех классов: 10А, 11А, 11Б и 11В. Всего нас было человек тридцать. Лариса Сергеевна и классные руководители остальных классов были дружны, поэтому и скооперировались для поездки.

Оказавшись в поезде, мы с Адой быстро переоделись в лосины и футболки и пошли смотреть, как расположились другие ребята. В нашем вагоне было весело и суматошно. Остальные пассажиры с опаской поглядывали на чересчур веселых школьников.

Дорога до Питера явно удалась. Мы кучковались и играли в различные игры: от карт до фантов. Выполнять задания, находясь в поезде, было вдвойне уморительно, потому что порой нам приходилось контактировать с другими пассажирами.

Например, Алина Юкина ходила по вагону и продавала жареную курицу в хиджабе из плацкартного белья. Молодой парень лет двадцати пяти приобрел у нее несколько кусочков за пятьдесят рублей и остался чрезвычайно доволен.

Ада с Максимом все время зажимались по углам и страстно целовались, смущая присутствующих. Я радовалась, что не все пары в нашей компании столь бурно проявляют свои чувства. Если бы Кира с Владом вели себя так же, я бы, наверное, повесилась.

Учителя все время шикали на нас, пытаясь угомонить. Под вечер, когда в поезде приглушили свет, к учителям присоединились и другие пассажиры, поэтому нам все-таки пришлось разойтись спать.

Мне нравилось спать под мерное "чух-чух-чух", и наутро я проснулась бодрая и отдохнувшая. Однако после созерцания огромной очереди в туалет мое настроение немного подпортилось. Дверь в кабинку открылась в тот самый миг, когда я была уверена, что мой мочевой пузырь взорвется.

Наконец, мы прибыли к месту назначения, и, толкаясь в тесных проходах поезда, мы стали выходить на улицу.

Питер не зря носил статус самого красивого города России. С первых минут он понравился мне гораздо больше Москвы. Столица всегда казалось мне слишком суетной, слишком многолюдной, слишком неестественной и еще много-много "слишком". Питер — совсем другой дело. Он был таинственным, поэтичным и наполнял воображение образами.

Мы быстро оставили чемоданы в гостинице и пошли на экскурсии. Чего мы только за день не увидели: Невский проспект, Гостиный двор, Строгановский дворец, Адмиралтейство, Марсово поле, Стрелку Васильевского острова и, конечно, Петропавловскую крепость, с которой началось строительство Петербурга.

Последним пунктом в программе было посещение Эрмитажа.

— Мы хотим посмотреть все! — заявил Никита Ящук, потирая ладони.

— Но общая протяженность залов Эрмитажа составляет более двадцати километров, — с улыбкой ответила экскурсовод.

— Так, ну значит, мы будем проходит по семь километров в час, и за три часа все успеем! — бодро ответил Никита.

— Ага, побежали трусцой, — рассмеялся Влад, стоящий рядом. — И никаких остановок, отдых для слабаков.

Легендарный музей действительно потрясал красотой и возвышенным духом искусства. Когда я видела предметы, которые хранили в себе тысячелетнюю историю, то невольно наполнялась благоговейным трепетом.

Булаткин тоже сгорал от желания обогатиться новыми знаниями. Он постоянно держался рядом с женщиной-экскурсоводом и был одним из немногих, кто задавал ей вопросы.

Стоя рядом с картиной "Мадонна Бенуа" Леонардо да Винчи, Антон с деловым видом осведомился:

— Вот вы тут говорили о трагической судьбе этого младенца. А что с ним случилось?

— Когда он вырос, его распяли.

— А, спасибо, — сконфуженно ответил Антон.

Мы шли дальше, и, разглядывая пышнотелых "рубенсовских женщин", я думала о том, как сильно поменялись представления о женской красоте в наше время. Их пухлые белые тела вряд ли бы показались привлекательными основной массе современных мужчин. А тогда женщины с такой фигурой блистали и думать не думали о диетах и тренажерных залах.

Это натолкнуло меня на мысль об относительности наших оценочных суждений. Ведь даже если мы выражали "свое" мнение по какому-то вопросу, то это мнение было сформировано под действием тех эталонов, взглядов и парадигм, которые господствовали в момент нашего становления. Выходит, что по существу личное мнение таковым не являлось и было продуктом того времени и общества, в которых жил человек.

В процессе экскурсии Антон не унимался и продолжал выдавать свои перлы:

— Извините, у меня вопрос не по теме. А какая фамилия была у Петра I?

— Романов.

— Как? И он тоже?!

— И он тоже, молодой человек. Думаю, вам надо освежить курс истории, — укоризненно ответила экскурсовод.

Спустя полтора часа прогулок по Эрмитажу Ада заныла, что умирает от усталости. Несмотря на то что мы были в кроссовках, огромное количество километров, пройденных за один день, давало о себе знать. Ноги действительно гудели. В итоге, не выдержав, мы сняли обувь и остаток экскурсии передвигались босиком.

Когда осмотр Эрмитажа подходил к концу, все ребята были не на шутку вымотаны, и никакие произведения искусства их уже больше не интересовали. Даже Булаткин угомонился и молча плелся за экскурсоводом. Только один раз поинтересовался, не раздражало ли царя, что у него по дому ходило столько чужого народа.

Когда мы вернулись в гостиницу, я думала, что сразу лягу спать, но после ужина у меня открылось второе дыхание. Еще дома я читала отзывы о нашей гостинице, и в одном из них было сказано, что с крыши открывается просто умопомрачительный вид. Автор отзыва говорил, что иногда дверь на крышу бывает закрыта, но если все же повезет и ее не запрут, то залезть наверх стоит.

Оставив Аду в нашем номере наедине с Максимом, я решила попытать удачи. Сначала дверь не поддавалась, но я навалилась на нее всем телом, и — о чудо! — она распахнулась.

Я стояла на крыше, вдыхая вечерний весенний воздух. Вид сверху открывался невероятный: багровые лучи заката озаряли город над Невой, там и тут возвышались причудливые купола, башни и крыши каменных зданий. Белые перистые облака плыли по небу, обгоняя друг друга. Моя душа захлебывалась от восторга. Я физически ощущала чарующий магнетизм Питера. От такой неприкрытой, фееричной красоты хотелось кричать. Весь мир должен разделить мое восхищение!

Я даже не пыталась достать телефон и запечатлеть в фотопленке эту картина. Ни одна фотография не сможет передать того упоения и наслаждения, которые испытывала я в это мгновение. Перед моим взором был триумф красоты и великолепия. Широко улыбнувшись, я прикрыла глаза, пытаясь сохранить этот волшебный миг в памяти.

За спиной раздался звук открывающейся двери. Я нехотя распахнула глаза, мысленно сетуя на непрошеного гостя за то, что прервал мой эстетический экстаз. Повернув голову, я вздрогнула: на крыше стоял Влад. На нем была черная толстовка и узкие синие джинсы, каштановые волосы развевались на ветру. Он медленно приблизился и встал рядом со мной, опершись на кровельное ограждение. С минуту мы молчали, устремив взгляд на распростертый под нами пейзаж.